Евгений Кузнецов после вылета «Вашингтона» в первом раунде Кубка Стэнли вместе с одноклубниками Александром Овечкиным и Дмитрием Орловым, а также защитником «Торонто» Никитой Зайцевым присоединился к сборной России. Один из лидеров национальной команды поделился мыслями о сезоне НХЛ, сотрясении мозга, знаменитой «птичке» и ожиданиях от чемпионата мира. Говорил 26-летний форвард, как всегда, с юмором. После этого интервью у вас не останется сомнений в том, кто самый веселый хоккеист в России.
— Как добрались?
— Нормально.
— Как спалось?
— Нормально. (Смеется.)
— Что кушали сегодня?
— Макароны.
— Удалось переключиться с Америки?
— Пятый день пошел уже, так что нормально. В конце сезона есть возможность перестроиться на хороший лад, еще бы в хоккей поиграть.
— Но ведь 82 матча регулярного чемпионата, 7 матчей плей-офф. Все равно тяжело же.
— Да физически не тяжело. В сборную никого не заставляют ехать, если здоров и желание есть, то приезжаешь. Если приезжаешь и просто отбываешь номер, то это другое дело.
— У вас был период: 20 матчей через день. Как это вообще?
— Бывало три игры за четыре дня, выходной, а потом опять три матча за четыре дня.
— Какие ощущения испытывали в конце такого отрезка?
— Да так. Желания немного. Но когда выходишь на игру, то заводишься, находишь эмоции. Но вообще было такое чувство, что тот сезон резко в этот сезон перетек. Лето получилось вроде бы длинным, но как один день. Там сна не очень много было, нагрузки большие. (Улыбается.) Поэтому чувствовалось, что как будто один большой сезон.
— Внутренней выхолощенности нет?
— Да нет. С одной стороны, вроде бы устал, проиграли, психологически не очень, но когда приезжаешь в сборную, то перестраиваешься. Здесь много положительных эмоций получаешь, приходишь в раздевалку, слушаешь русскую речь. Как уже говорил, в сборную никого насильно не заставляют ехать. Главное быть здоровым, чтобы помочь команде.
— Какие первые ощущения от большой площадки?
— Пока непривычно. Хорошо, что будет шанс на Евротуре поиграть, привыкнуть. А то сразу приезжать на чемпионат мира сложно, особенно под четвертьфинал.
— Давно такого не было, чтобы вы приезжали заранее.
— Последний раз такое в Минске на ЧМ-2014 было.
— Есть чувство, что этот чемпионат мира будет особенным? Все лучшие клубы вылетели…
— Ха-ха-ха.
— Ну, много сильных клубов, чемпионат мира крутой по составам будет.
— В принципе, по бумаге не судят. Бывает, что команда почувствовала свою игру и без каких-то ярких личностей выигрывала. Такое мы не раз видели. Поэтому все будет зависеть от того, как мы будем играть. Много раз большое количество звездных игроков не приносило победы, самое главное — играть друг за дружку. Ну и желание должно быть.
— С Дадоновым когда-то играли в одной тройке?
— По-моему, в Минске как раз немножко вместе играли.
— Знаете, с кем в группе играете?
— Нет.
— Последствия сотрясения, которое вы получили в начале сезона, чувствовали долго?
— Да, это было год назад (в ноябре 2018 года. — Sport24).
— Обычно сотрясение так просто не проходит.
— Первый раз тяжело понять, наверное, на втором-третьем сотрясении уже понимаешь. А так был один минус: десять дней ничего не делал, потом два дня вышел покататься и попал под расписание, когда 18 матчей сыграли за 28 дней. Наверное, физически тяжело.
— Как вам сегодня на тренировке было в спецбригаде большинства с Капризовым и Ковальчуком?
— Да по тренировке судить не надо, самое главное — на игру выходить. Все понимают, что на тренировке нельзя бросать сильно, потому что можно попасть в своих, это нормальные вещи. На матче уже по-другому. Наша задача сегодня была понять, кто куда едет, глупых ошибок не допускать.
— Какие самые яркие воспоминания остались от предыдущих чемпионатов мира? Эпизоды, истории?
— Много было моментов. Запомнился мой первый чемпионат мира в Хельсинки и Стокгольме, где мы победили. Прошло три или четыре матча. Мы не играли. Пошли с Никитой Зайцевым в магазин. Он в туалет заходил, и как раз в этот момент нам позвонили и сказали: «Вы играете вечером». Еще пять секунд — и пропустили бы свой шанс.
— А гол швейцарцам в Москве?
— Ну да. Хотя это было случайностью. Раз в год и палка стреляет. (Улыбается.)
— «Птичку» будете показывать на чемпионате мира?
— Да нет. Дочка уже спать будет в это время. Так что я отмазался.
— Знаете, что в России уже повторяют ваше движение? Алексей Бывальцев один раз попробовал.
— Видел, конечно.
— Как оцените его мастерство?
— Даа… (Задумчиво протягивает гласный звук.)
— Плохая?
— Нет-нет, хорошая. Как она может быть плохая?
— Есть у него будущее в «Вашингтоне»?
(Кузнецов сначала переспросил, а затем громко рассмеялся.)
— Сейчас обидно было.
(Смеются все.)
— Зато за этот жест вас никто не осудит, в отличие от некоторых канадских экспертов .
— Да, это один клоун. Он для этого и существует. Только обидно, что в России настолько близко к сердцу принимают слова человека, который говорит то, что хотят услышать люди. Грустные интервью никому не нужны. Вот мужчина грустные интервью делает (указывает на одного из российских журналистов), их никто не смотрит. А вот если кого-то зацепить, то все смотрят! А если стоять с грустным лицом и что-то говорить…
— Как у Семена (корреспондент Р-Спорт. — Sport24)?
— Ну, он улыбается сейчас. Видимо, из Амстердама приехал.
— В этой команде есть у кого-нибудь шанс перешутить тебя?
— Много кто шутить может. Когда поиграешь за океаном, немного по-другому начинаешь ко всему относится. Все улыбаются, даже когда где-то что-то идет не так. Я лично сторонник того, чтобы было больше улыбок, больше смеха. И ребятам, у которых что-то не идет, сразу становится легче. А если ходить с опущенной головой, то все это и на лед перейдет. Просто нужно понимать грань, когда можно шутить.
— Ваш любимый девиз на стенах раздевалки?
— Про Суворова.
— Что там?
— Это командная кухня. (Смеется.) Я это наизусть все знаю.
— Назовите хоть один.
— Это все внутри коллектива должно оставаться.
— У чехов Якуб Врана сказал, что будет играть на чемпионате мира. Он подъехал недавно. У вас не было мысли…
— Он себе может позволить такое. Великий же!
— А вы нет?
— Как видите, я здесь — тренируюсь, играю. А он только на чемпионате мира. Что здесь говорить? Такое отношение, значит, у человека.
— С Виталием Кравцовым пообщались уже? Он сегодня подписал контракт с «Рейнджерс». Какие-то напутственные слова ему сказали?
— До этого попытались немножко пообщаться. А потом где-то у меня не было времени. А он мне возьмет и сам напишет? Это равносильно тому, что я папе римскому напишу.
— Он это связывает со своей статистикой. Дескать, у меня такая статистика, что Кузнецов мне больше никогда не напишет.
— Он, во-первых, так не скажет никогда. А если сказал, значит, на самом деле статистика хорошая.