Бывший главный тренер сборной России Станислав Черчесов высказался о своей нашумевшей пресс-конференции после вылета команды с Евро-2020.
— Зачем вам была нужна пресс-конференция?
— Ее можно было сделать и сразу после матча в Копенгагене: если проживаешь все моменты с игроками, не нужно залезать в шпаргалки. Но есть наши внутренние законы: сначала отчет перед техническим комитетом или исполкомом, потом — общение с журналистами.
Дата заседания техкомитета зависела от Никиты Павловича Симоняна. Я просил, чтобы мы собрались лично, чтобы был более качественный диалог, но, к сожалению, из-за ковида заседание перенесли, а потом мы общались по видеосвязи.
Понятно, что я не лингвист, возможно, где-то неудачно подбирал слова, но старался отвечать на все вопросы. Дальше уже вопрос к тем, кто слушал — часто слышат то, что хотят. Должно быть объективное отношение к ответу, а не лично к Черчесову или тому, что хочется услышать. Я пришел, чтобы ответить на все вопросы.
— Вы видели реакцию на пресс-конференцию?
— Сегодня ее невозможно не увидеть. Заголовки — стреляющие, значит, уже хорошо, к нам неравнодушны. В моем понимании я выполнил обязательную программу главного тренера сборной после крупного турнира.
— Одна из главных претензий к вам — милитаристский язык.
— Я говорил, что мы представляем страну. Не могу угодить всем, да это и не нужно.
Есть штабной офицер, это не значит, что он плохой. А есть полевой командир — это я. Как это образно объяснить? Есть теплый штаб, где теория, у полевого командира — практика. Я имел в виду это, — цитирует Черчесова Sports.ru.