В межсезонье у комментатора Дмитрия Губерниева есть время отдохнуть от биатлона, но не от интервью. С самого начала пандемии и до сегодняшнего дня мы уже перестали считать, сколько раз он появлялся в информационном пространстве. Теперь его разговорила Ирина Шихман в авторском проекте «А поговорить?».
Sport24 посмотрел часовое интервью за вас и выбрал самое главное.
О развитии телеканала «Матч ТВ»
Мне кажется, «Матч» сейчас движется в правильном направлении. Нет, вопросы тоже есть. Скажем, мне очень горько, что канал расстался, не знаю, в силу каких причин, с фигурным катанием. Сейчас оно рвет все. Думаю, придет тот день, когда мы все это вернем. Чья это ошибка? Я не знаю, но если у нас этого нет, жаль.
О Хабаровске
Власть должна разговаривать с народом. Вот Фургал [бывший губернатор Хабаровского края, 9 июля был задержан по обвинению в организации убийств] с людьми разговаривал. Я не буду влезать сейчас в эту историю, следственные органы разберутся. Убийства эти страшные и так далее… Он или не он, думаю, следствие покажет.
Откуда взялась практика назначения начальства из Москвы? Это же еще со времен Сталина. Нужно ставить москвича, который был бы в ответе не перед местными, а перед большой командой из столицы. И чтоб он был обязан тому и другому. Конечно, это у многих людей вызывает раздражение. Я не позавидую Дегтяреву [врио губернатора Хабаровского края]. Иногда смотришь на руководителей регионов и думаешь: «Кто его вообще назначил?» Они забыли, как надо общаться с людьми, отчитываться перед избирателями.
Вот Собянин [мэр Москвы], например. Где бы мы сейчас в Москве были с этим коронавирусом, если бы не Собянин. Мы реально видели работу. Он и регионы начал подтаскивать, и область.
О поправках в Конституцию
Я поддерживал одну поправку. Люблю природу [поправки к статье 114 Конституции РФ призваны защищать природу и животных].
Не буду говорить, как я проголосовал. Это мое личное дело. Я не выступаю против вертикали власти. Хочу сейчас сказать, что если у тебя нет вопросов к президенту и правительству, ты просто идиот. Власть для того и нужна, чтобы отвечать на вопросы людей.
О глобальной проблеме российского спорта
Допинг. Говорил ли я об этом с Путиным? Нет, потому что не было возможности. Я говорил об этой проблеме со всеми министрами спорта, руководителями Олимпийского комитета, с помощником президента Игорем Левитиным. И с Мутко мы об этом говорили.
Мы действительно серьезно погрязли. Это правда, что много побед в биатлоне и лыжах было на эритропоэтине (ЭПО). Мы, наверное, не осознавали всей опасности, а эта зараза проникла очень глубоко. Может, нужно было бить в набат пораньше. Понимаете, это не только же наша проблема. Я видел, что некоторые люди переставали работать из-за разрешения использовать чудодейственные препараты. Это чудовищно.
Если говорить о последних решениях, там много политики. В легкой атлетике, видимо, нами хотят заткнуть финансовые дыры. У World Athletics сейчас большие соревнования не проходят, поэтому есть долги. Оборот организации $20 млн и они, наверное, подумали: «Давайте мы возьмем у русских».
О допинге Логинова
Человек принимал допинг. Он, конечно, виноват. Отсидел свою дисквалификацию и вышел. Сейчас Мамаев и Кокорин играют, не запрещать же им. Когда от Логинова требуют покаяния наши иностранные друзья от братьев Бе до Фуркада, хочется спросить: «Покаяния за что?» Он отсидел. Был бы закон о пожизненном, сидел бы пожизненно. Почему мы должны каяться? Где это прописано? Сашина проблема в том, что ему нужно было им все объяснить. Так мы же еще языка толком не знаем. Этого нам не хватает.
Об изменении базы данных Московской лаборатории
Кто это сделал? Я не знаю. WADA верю отчасти. Мы видим в деле Зайцевой, Вилухиной и Романовой фальшивую подпись Родченкова, тут же возникает много вопросов к людям, которые проворонили его поездку за рубеж…
Думаю, что это вопросы, не буду ругаться матом, раздримдряйства. «И так сойдет», — как говорили в одном мультфильме. В стране проблема с отсутствием профессионализма. У нас люди могут брать деньги и ничего не делать. За те же 70 лет советской власти мы выжгли поколения работящих. Мы пожинаем плоды истории. И в том же разрушенном сельском хозяйстве. Человеческая жизнь — копейка в базарный день. И это еще со времен первого голодомора в революцию.
О допинговой культуре в России
Сейчас этого нет. Мы говорим про старые грехи, которые тоже признаем. Я же говорю, что мы реально жрали допинг. Проблемы были, но мы их осознали и постарались захлопнуть эту крышку. Нет у России проблем с допингом сейчас, если только какие-то единичные случаи.
Возьмем историю с норвежской лыжницей Терезой Йохауг, которая помазала губы помадой. Так в ее организм якобы попал допинг. Она у всех выигрывает пять трамвайных остановок. Все норвежские журналисты в приватных беседах говорят: «Вы думаете, что мы ей верим? Нет! Она лжет. Только по телевизору об этом мы не можем сказать». И после этого они говорят что-то про русских.
Немцы тоже говорили, что мы допингисты. А когда лабораторию накрыли в Эрфурте, они перестали дальше копать.
Я хочу сказать, что мы молодцы. Когда я вижу, что та или иная организация поздравляет с юбилеем в своих социальных сетях человека, который был пожизненно дисквалифицирован за эритропоэтин, мне хочется разорвать их. Говорю им: «Ребят, вы чего делаете? Вас же на западе читают». Они начинают мне приводить какие-то аргументы. Да мы не должны этого делать ради тех же детей.
На летнем чемпионате мира в Чайковском я видел, что чемпионку мира Катю Юрьеву, которая потом дважды попалась на ЭПО, охранник пропустил в зону спортсменов. Я был в ужасе, пришел и говорю: «Больные? Что вы творите? У нее пожизненный дисквал. И вы еще хотите, чтоб нас в биатлоне как-то простили?» Мы говорим о глупости и непрофессионализме.
О спортсменах в Госдуме
Мне кажется, многие могли бы заниматься чем-то другим. Когда я слышу от некоторых, что депутаты-спортсмены «такие и сякие», вспоминаю, как лет 10-15 назад они тоже пытались, но за них никто не проголосовал. Жаль, что такие люди, как Чепиков, Драчев и тот же Шипулин, не находятся рядом со спортом.
О Путине и Кабаевой
В спортивном мире про их якобы роман ничего не говорят. Не будем же мы на биатлоне обсуждать личную жизнь Кабаевой. Мы там обсуждали личную жизнь Домрачевой. Когда ты идешь вечером по Хохфильцену и видишь, что Уле Эйнар Бьорндален держит за руку прекрасную Дарью, а у них тогда только начинались отношения, о которых я знал, но молчал, как партизан. Они, например, видят меня и моих друзей. И тогда Бьорндален как бы отпускает руку Домрачевой. Я видел это собственными глазами.
В идеале, думаю, что президент должен показывать стране свою личную жизнь. Я с Путиным много раз встречался, но никогда не спрашивал про личную жизнь, потому что это безнравственно. И с Кабаевой я об этом тоже не разговаривал.
Об упоминании Сталина
В интервью Sports.ru я сказал, что делал Вождь всех народов в первые дни. Мне же потом приходили угрозы. Зюганов [глава КПРФ] даже звонил, когда его сммщик написал: «Мы с Губерниевым не друзья». Он позвонил и сказал, что мы все еще приятели, «это мои молодые так постарались». Я ему предложил опровергнуть, а он мне: «Давай я лучше с тобой водки как-нибудь выпью». Все стало понятно.
