Валериюс Мижигурскис проходил академию «Спартака» и поиграл в дубле, потом после отъезда в Литву еще вернулся в Россию, в махачкалинское «Динамо», катался по Прибалтике и Казахстану и стал агентом. У Мижигурскиса много клиентов в Белоруссии, а этой зимой о нем узнали в России: Валериюс занимается делами Александра Ломовицкого, Николая Рассказова и другой молодежи «Спартака».
В интервью корреспонденту Sport24 Александру Муйжнеку Мижигурскис рассказал:
- на сколько лет Рассказов ментально старше своего возраста;
- почему деньги не губят молодых российских футболистов и что губит;
- что выгодно отличает Кононова от Карреры;
- что может вынудить дважды сбежать из «Спартака» в Литву;
- что удержало Коутиньо от перехода в «Локомотив», а Дзюбу — от отъезда в Турцию;
- в чем Погребняк любил приезжать на матчи.
— Как стали работать с футболистами академии «Спартака»?
— Все началось с Данила Полубояринова. Познакомились, когда он со сборной приезжал в Палангу. Тогда он был только после травмы, но во втором тайме вышел и стал всех возить. Позвал его после игры в кафе, так стали общаться. В той же сборной я обратил внимание на Мелкадзе — дай бог, чтобы он тоже заиграл в «Спартаке».
В какой-то момент я стал следить за 1998-м: подписал Рубцова, Айдарова, Рассказова. Сотрудничать с Колей мне предложил его брат. Самому ему было 15, наверное, стеснялся.
Рубцов сейчас в «Химках», Айдаров — в «Ростове», играл на турнире в Катаре.
— Как в декабре стали агентом Александра Ломовицкого?
— Он первый из академии «Спартака», кто бросился мне в глаза. Предложил контракт, когда Саше тогда было 15 лет, но родители сказали, что агент пока не нужен. Общение продолжилось. Два месяца назад Ломовицкий изъявил желание работать со мной. За неделю перед новым годом подписали новый контракт.
— Почему Ломовицкий ушел из агентства Алексея Сафонова к вам?
— Никогда этим не интересовался. Меня волнует сегодня и завтра, а не вчера.
— Ломовицким правда интересовались «Локомотив» и «Зенит»?
— Не буду называть имена, но интерес был от многих клубов. В том числе из Италии и Бельгии — Сашу рассматривали как игрока основы. Но у Ломовицкого четкая позиция: он хочет играть в «Спартаке». Ни с кем больше в переговоры не вступали.
— Что увидели во вратаре Шитове?
— У него все данные есть. Не зря его хвалил в своем интервью Дасаев. Сильная реакция, умеет складываться, хорошо владеет и руками, и ногами. Да, сейчас Антон может запустить дуру, как в матче с «Актобе». Все от неопытности.
Насколько знаю, когда Шитов попал на первую тренировку к Каррере, тренеры были им довольны. Через года два Антон вырастет в сильного вратаря. Сейчас на сборах он смотрится лучше, чем в официальных играх.
— Вы ведете и игроков «Локомотива»?
— Полузащитник Артур Черный и нападающий Дзамболат Цаллагов. Черный привлекается к тренировкам с основой, а их ровесники Тугарев и Миронов уже там играют. Так что все реально.
— Чем отличается нынешняя молодежь от той, с которой играли вы?
— Говорят, что в России деньги портят молодежь. Но я не считаю, что молодым у нас платят много. Сколько у нас в дублях получают, 30, 40 тысяч рублей? В тех же Италии и Бельгии — больше. А у нас кто-то пробивается в основу — и все равно не получает и полмиллиона. В Европе получали бы в десять раз больше.
Мне не нравятся постоянные сравнения ребят с другими. Выбирают себе жертву, начинают с ними конкурировать — и дергаются: «Мне тренер сказал это, а на того посмотрел так, с другим говорило руководство, а к тому подошел агент». Надо делать свое дело, концентрироваться на своей цели и работать.
Вот как у Рассказова? Он запрограммировал себя: должен быть в «Спартаке». Когда я увидел Колю, сразу понял: заиграет в основе. Он шел шаг за шагом: из Тульской области — в академию, потом год от года к дублю, где отыграл все матчи и стал чемпионом. На следующий сезон его перевели в «Спартак-2». Пару игр подождал, потом вышел — и больше не садился. Сейчас — основа. Уверен, через год-два Коля будет в обойме сборной. В нем есть стержень, психологическая устойчивость. С ним говоришь — и как будто с 30-летним.
***
— Писали, что агентом Ломовицкого может стать Вадим Шаблий, который плотно работает с Кононовым. В итоге агентом стали вы. С Шаблием вы как-то связаны?
— С чего это вообще все взяли? Я общаюсь с кучей агентов: Артемовым, Минасовым… Шаблий — один из них и далеко не самый давний знакомый.
Наша единственная с Вадимом сделка — Кадири в «Арсенал». А когда, например, Шитов перешел в «Спартак» из «Арарата», Шаблий был вообще ни при чем.
— Зачем Кононов сказал, что Шаблий не его агент?
— Не в курсе. Это их дела, но насколько плотные отношения — это только «Спартак» знает. Лучше спросить у Кононова и Шаблия.
— Воспитанникам «Спартака» доверял и Каррера. В чем отличие подхода Кононова?
— Каррера молодец, что осмелился доверить молодым место в составе. Не каждый тренер такое себе позволит. Так же ребята играют и у Кононова. Но как мне рассказывали игроки, Кононов общается с молодыми гораздо больше, уделяет всем внимание. Футболистам нравится работать с ним. Ребята говорят, что все как в академии — тренировочный процесс похож, все через мяч. При этом получают приличные нагрузки, каких не было при Каррере.
— В зимнее окно в «Спартаке» произошла чистка?
— Я это вижу не так. Джано в аренде. Тимофеева трудно назвать основным. Самедов — топ, но он не вписывался в тактические планы нового тренерского штаба. Что, ему было бы лучше числиться в клубе — даже том, где он вырос, — а не получить новый вызов?
Попов тоже был не нужен «Спартаку». Я занимался трансфером Ивелина в «Динамо» — все было близко, но только на полгода, а Поп хотел долгосрочный контракт. У меня на руках было предложение от «Аланьяспора» (не устроило по финансам), от самого Попова я слышал о Дубае. В итоге он ушел в «Ростов». Как я считаю, «Спартак» расстался с ним на выгодных условиях: сэкономил три зарплаты из шести. Это нормальная практика.
Еременко? Мне с самого начала этот трансфер казался авантюрой. Пропустил два года, до того играл в ЦСКА, а тут переходит к главному раздражителю. В «Спартаке» тяжело играть из-за постоянного давления трибун, а тут — бывший армеец. Нас в академии «Спартака» ни разу не настраивали против ЦСКА, и все равно я ощущал это противостояние.
Слышал, на тренировках Еременко был одним из лучших, но в играх этого не было видно. Вероятно, из-за психологии. В «Ростове» Роме будет проще раскрыться: меньше ажиотаж, там он точно лидер.
— Чем от ушедших отличается Денис Глушаков?
— Давайте уберем фамилию Глушаков — просто восьмой номер, как сейчас принято. Он забил «Локомотиву» в декабре, в Катаре — дважды, и всякий раз «Спартак» побеждал. От такого игрока точно надо избавляться? Из-за «слива Карреры»? Нас не было рядом, это чьи-то слова и интриги. Где правда, знают только Каррера с Глушаковым. На команду он не влиял, когда его убрали, а без него она, кстати, проигрывала. Никого не защищаю, но Глушаков — боевая единица, конкурент.
***
— Что вас связывает со «Спартаком» кроме клиентов?
— Мамин брат — фанат «Спартака», но я назло ему всегда говорил: «Сейчас «Спартак» пропустит!» Хотя сам в душе за него болел. Сейчас все повторяется: смотрю по телевизору «Спартак», а мой сын специально болеет против. Хотя сам ходит в красно-белых футболках.
Когда «Спартак» позвал меня 15-летнего на просмотр, отец в меня не очень верил: думал, там запредельный уровень. Но я приглянулся тренеру Алексею Леонову, он решил меня оставить. Потом мне стало скучно, и я попросил Леонова привезти Мицейку. Дарюс приехал, и мне стало веселее.
Закончив школу «Спартака», я уехал в «Жальгирис», никому не сказав. Академия отпускать меня не хотела, но в Москве приходилось жить в интернате, а в Вильнюсе я чувствовал себя человеком. Контракт со «Спартаком» еще шел, но «Жальгирис» меня как-то внес себе в заявку, и я отыграл полтора года. Мной заинтересовался «Зенит», но Шикунов напомнил отцу, что я принадлежу «Спартаку». Я вернулся, провел одну тренировку в дубле у Родионова и на следующий день подписал новый контракт, на три года.
— Кто был вашим агентом?
— Григорий Есауленко, тогда — вице-президент «Спартака». Тепло ко мне относился, но я, молодой-дурной, повел себя неправильно. Посчитал, что я крутой, могу все сам.
Есауленко предлагал мне «Ростсельмаш». Но два литовца, которые там играли, рассказали про нагрузки Байдачного — такое мне не понравилось. Больше хотелось в «Сокол»: команда шла высоко, из Саратова родом моя мама, а тогда там еще жила и бабушка. Но Есауленко позвонил президенту «Сокола» Адель-Масуду Омар-Саиду, вернул меня в Москву и сказал, что договорился с ЦСКА: «Там теперь серьезный человек — Гинер. Зарплата вдвое меньше, чем в «Соколе», но я буду доплачивать тебе разницу». Я пошел на принцип, отказывался и даже сослался на боль в ноге — она и правда ныла. Оказалось, у меня реально воспаление ахилла. Велели два месяца не тренироваться, пить таблетки горстями.
Я снова уехал в «Жальгирис», оттуда меня еще раз позвал «Сокол». Я сказал, что без Мицейки не поеду — пригласили и его. Мы с Дарюсом специально вылетели в Москву на день раньше, чтобы погулять с девчонками. Гуляли по Тверской с девчонками, где нас заметил Есауленко — и, как я понял, набрал в «Сокол». В итоге как только прилетели с Мицейкой в Саратов, нам прямо в аэропорту вручили обратные билеты и отправили назад. Шикунов в итоге забрал меня в «Спартак», а Мицейка уехал в «Зенит».
— Сколько еще пробыли в «Спартаке»?
— Полгода, потом ушел в «Экранас» — там собиралась вся молодежная сборная, и в итоге мы выиграли серебро чемпионата Литвы. А в «Спартаке» я, скажем так, нарушал режим. Не пил, не курил — но гулял, спал по два-три часа и на тренировки приходил разобранным. Сам ощущал, что плыву.
Когда молодой был, хотелось всем показать: могу ходить, куда хочу. Мысль такая: «Зачем мне что-то доказывать? Это меня пусть упрашивают». Мне надо было закрыть рот, оставаться футболистом и тупо доказывать. Пижонство я и в «Жальгирисе» показывал: мог держать руки в карманах и объяснять тренеру, что холодно.
Нельзя мне было уходить из «Спартака» и так к нему относиться. Футболисту нужно быть в команде до тех пор, пока не перерастет или не поймет, что не дотягивает. Чем меньше команд у футболиста в карьере, тем лучше. Жаль, что я это понял слишком поздно.
— В академии вы стали общаться с Погребняком?
— И до сих пор дружим семьями. Жена Паши училась с нами в одной школе, на два класса младше. Девчонок там было немного, и Паша все время бегал за Машей.
В дубле «Спартака» был один случай — Паша, правда, уверяет, что не помнит. У нас были адидасовские кипы, приезжать на игры приходилось в них. А на игру с «Сатурном» Паша явился нарядный, в брюках, пиджаке. Я поразился: жара, плюс 30. Говорю: «Ты что, со свадьбы?» Он объяснил: «В «МЮ» все так на стадион в приезжают». У него же был кумир Ван Нистелрой и мечта играть в «Манчестере». В Англию в итоге попал.
— Погребняк еще поиграет в премьер-лиге?
— Характер у него есть, еще повоюет, если заживет ахилл. Мы виделись летом, и Паша сомневался, продолжать ли карьеру. Я посоветовал не париться и ехать в Екатеринбург. Пашку все списали еще в «Динамо», а он выводил «Тосно» в полуфинал Кубка и забивал «Спартаку».
— Самый сильный из ровесников, с кем пересекались в «Спартаке»?
— В дубле — Самедов. Скоростной, техничный, мяч отнять у него было нереально. Мог полкоманды обвести и с мячом забежать в ворота.
Из команды 1983 года кроме Погребняка вырвался Гурченков — стал самым молодым дебютантом в истории клуба (в 16 лет вышел с «Аланией»), но потом дважды рвал кресты и сейчас тренирует в академии «Локомотива». Еще один мой друг по академии Кирилл Котов работал в «Локомотиве» спортивным директором.
— Занимались вместе с ним трансферами?
— Кирилл попросил меня узнать в «Интере» о Коутиньо. Там мне сказали, что Филиппе был готов переехать, зарплата «Локомотив» не смущала. Отпугнула стоимость сделки за совсем молодого игрока.
Еще могли подписать из Катара нигерийца Имо Эзекиля. Его агент прилетал в Москву, гулял по стадиону. Но с «Аль-Араби» не сошлись по сумме.
— Главный литовец в истории РПЛ — Шемберас. Вы с ним сталкивались на поле?
— Впервые — больше 15 лет назад, в сборной. В двусторонке я случайно прокинул мяч ему между ног. В следующем моменте Дейвидас на меня бежит, входит мне плечо в плечо. Шемба худенький, я здоровей в два раза — но все кости хрустели, спина скрутилась! Как у мануальщика. Причем отбор чистый. Дальше я Шембераса старался избегать.
А вот от игры с Нарбековасом я всегда кайфовал. В 2006-2007-м он был президентом и одновременно тренером «Жальгириса». Подключался к нам в двусторонках на кипрских сборах. Таких передач в Литве я не получал от действующих футболистов. Даже не открывался! Человеку под сороковник, а глаза будто на затылке.
***
— Ваша мама — директор единственной частной русской школы в Вильнюсе?
— Отец уехал в Саратов на учебу, встретил там маму и потом перевез в Литву. В ее школе есть экстернат, спортивные классы — их закончило больше половины игроков сборной Литвы. Обращались ко мне, я передавал маме. По ее словам, футболисты, в отличие от боксеров, коммуникабельны, всегда находят выходы на экзаменах. Все как один сдавали — не на десятку, но на шестерку-семерку. Пошкус прилетал на экзамены из Самары, Карчемарскас с Чеснаускисом — из Москвы.
Доучивался я в Москве, когда уехал в «Спартак». Не могу понять до конца, литовец я или русский. А когда я играл в махачкалинском «Динамо», в городе было тревожно, и Арсен Акаев меня успокаивал: «Ты на нашего похож. Главное, молчи, чтоб акцент не слышали». Нас с Акаевым называли отцом и сыном.
— Ваш родной отец 20 лет тренировал сборную Литвы по боксу. Как пришел к этому?
— В союзе отец был вторым-третьим боксером, но рано закончил, в 21 год, и сразу ушел в тренеры и параллельно работал вице-президентом федерации бокса. При отце сборная всегда отбиралась на Олимпиады — он побывал на четырех-пяти. За это время работать со взрослыми ему надоело, сейчас — только с детьми, себе в удовольствие.
— С кем из известных боксеров пересекался отец?
— В 80-е отец был на совместных сборах с Костей Цзю. Один из папиных учеников тренировался с Василием Ломаченко. Отец и меня брал на сборы, я виделся с Цзю, когда мне был год-два. По-моему, в Сочи. В Москве я несколько раз заезжал в ресторан Кости на Арбате: сначала передал привет от папы через администратора, а недавно наконец познакомились.
— Вас отец тащил в бокс?
— В 12 или 13 лет я случайно поучаствовал в чемпионате Вильнюса. Прогулял футбольную тренировку, а по дороге из школы домой находился зал отца — дай, думаю, зайду. Папы не было, потренировался у его помощников и записался на первенство города, а оно было уже на следующий день. Когда отец вернулся в зал и увидел меня, опешил. Я в итоге выиграл. По дороге домой папа спросил: «Будешь заниматься?» Ответил, что уйду непобедимым.
Так же потом и со сборной Литвы по футболу у меня получилось. Уникальная статистика: один матч, один гол. Мы победили Эстонию 1:0 и выиграли Балтийскую лигу, а матч кончился дракой, Тармо Кинк (мы когда-то играли вместе за дубль «Спартака») получил красную. Болельщики разломали стадион в Юрмале, и президент федерации потом прикалывался: «Больше тебя вызывать не будем, дорого обходишься». Так я больше и не сыграл.
Сразу после гола появились варианты: в Казахстане, в России (я ездил на просмотр в «Луч-Энергию», где капитаном был Шешуков), Капский звал в БАТЭ. Я поехал в «Кайсар», на хорошие условия, а БАТЭ в тот же год пробился в Лигу чемпионов и играл с «Ювентусом», «Реалом» и «Зенитом». Я подумал: «Ну и … [дурак] я».
— В Казахстане вас дважды грабили. Что еще там запомнилось?
— В Кызылорде люди приятнейшие, отзывчивые. Не сравнить с Чимкентом, вроде как третьим городом страны, где все валили на легионеров, и я подрался дважды за первый месяц. Еще была интересная история с формой: желтая была от сборной Бразилии, синяя — Италии. Только с эмблемой «Ордыбасы».
Зрители на футбол в Казахстане ходили — не то что в Эстонии, где я заканчивал карьеру. Играли на базе при десяти болельщиках, которые сидели на деревянных лавках. А после игры, по-моему, в Пярну, я отказался ездить на выезды. Поле — натурально луг, вокруг коровы пасутся.
— Каково вам, наполовину русскому, было в Литве после распада СССР?
— Никакого дискомфорта, в отличие от остальной Прибалтики. В Латвии-то ладно, там русских больше, хотя их права принижают. А вот в Эстонии я как-то пошел в магазин, продавщица обращается ко мне по-эстонски. Отвечаю, что не понимаю, она продолжает — хотя слышал, как до этого она говорила с кем-то по телефону на русском. Я психанул и сунул в лицо паспорт: «Я не эстонец. Давай или на русском, или на английском». Конечно, перешла на английский. Сейчас мало кто из молодых литовцев владеет русским, но стараются, язык ломают. Не говорят по-русски только когда совсем не умеют.
***
— Вы были знакомы с хозяином БАТЭ Анатолием Капским. Что он рассказывал о Гончаренко?
— Отношения у Капского со всеми были качельными. Один день в шоколаде, а на второй он начинает давить. Но в конце концов он умел ситуацию выровнять.
У меня с Капским тоже все началось с ссоры, когда Бордачев уходил в «Томь». Я убеждал, что Максу нужно уехать из БАТЭ, а Капский твердил: «Да мне в Лигу чемпионов надо выходить!» В итоге они слетели Караганде, Бордачев уехал в Томск, а Капский на собрании заявил: «Узнаю, кто работает с Мижигурскисом — выгоню из команды». Через неделю созвонились, как будто все нормально. Кстати, в том же 2013-м из БАТЭ ушел и Гончаренко.
Снова встретились с Капским, когда Бордачев уже играл в «Ростове». Анатольич признался: «Да, ты прав, Максим правильно уехал, стал совсем другим футболистом».
— Когда стали агентом, вашим первым клиентом был Карчемарскас?
— Официально — где-то с 2012-го, но я помог Карче еще перейти в «Динамо». Есауленко должен был стать там гендиректором и брал меня с собой. Я посоветовал Карчу, его позвали на просмотр, но Есауленко не поладил с «Динамо». Автоматически с ним ушел и я, хотя уже подписал контракт. А Жидрунас всем понравился и подписал.
Из «Динамо» Карчемарскас ушел в «Газиантепспор», а сейчас мог играть против «Зенита» за «Фенербахче». В Турции он серьезно себя проявил, в 2016-м его хотели 16 клубов Турции из 18, в итоге подписали с «Османлыспором», но не объявляли. Мне позвонил спортивный директор «Фенербахче»: «Хотим Жидрунаса». — «Где вы были неделю назад?» — «С кем подписали, с топом?» — «Да». — «С кем? «Галатасарай»? «Бешикташ»? Я не назвал — обещал президенту «Османлы». Через час — звонок от гендиректора: «Спасибо, чтобы назвал нас серьезным клубом. «Фенер» предложил нам миллион евро, чтобы перекупить Жидрунаса. Он нам нужен, но мешать не будем, не хотим обид». Думаю, вот масть пошла, два трансфера за неделю! Срочно набираю Карче, а он в отказ: «Так устал от всех переговоров. И вообще, отстаньте от меня все, я на рыбалке».
— Кого еще из игроков РПЛ устраивали в Европу?
— Занимался арендой Янна М’Вила из «Рубина» в «Интер». Но уже через полгода они расстались. Сейчас в Италии несколько моих молодых литовцев.
Года три назад в Турции интересовался Денисовым — топы, «Галатасарай» или «Бешикташ». Я общался с другом детства Игоря, но все быстро заглохло. В итоге Денисов ушел в «Локомотив».
— На турецком рынке работать тяжелее, чем на российском?
— Если турки чего-то хотят, мозг вынесут. У «Спартака» идет игра в Катаре с «Зенитом», а мне звонят из «Галатасарая», спрашивают о Дзюбе. Я офигел: «Вы гоните, что ли? Человек по полю бегает, как я у него узнаю?» Турки всю игру звонили: «Ну что, как?» После матча Дзюба не ответил нам с другом на пару звонков. Ждали, когда перезвонит. Так «Галатасарай» не унимался: «Только что с Луисом Адриано разговаривали, он на связи». — «Ну молодцы, дальше что? Я тоже только что общался с Ломовицким и Рассказовым, у «Спартака» свой график».
Дзюба скоро ответил моему другу: «Нет, Турция неинтересна, только Англия». Я передал туркам отказ, а они: «Точно нет? Сто процентов? Миллион? Дай нам номер Дзюбы, сами спросим». А Артем даже условий слушать не захотел. Если бы Дзюба был готов, турки бы сразу выслали «Зениту» предложение.