Этот фильм из США изменил СССР. Его показали после войны: сделал «для десталинизации больше, чем все речи Хрущева»
Даже людям, не слишком интересовавшимся историей советского кинематографа, очевидно — в прошлом веке в СССР совершенно не жаловали западное кино и пытались запретить его на всех уровнях. Но после Второй мировой войны в советских кинотеатрах то и дело крутили картины, снятые не только за океаном, но и в ненавистной в те времена Германии. Позднее эту ситуации окрестили феноменом «Трофейного кино». Под трофейным кино подразумевали картины, вывезенные советскими солдатами из немецкого киноархива.
Прибегнуть к использованию этих фильмов советскую власть заставило общее снижение посещаемости кинотеатров и как следствие невыполнение плана по доходам государства от кинопроката. На заседании Политбюро ЦК ВКП (б) в июне 1948 года постановили обеспечить выпуск нескольких иностранных картин из «Трофейного кино». Успех этого шага вынудил власти одобрить показ еще 50 фильмов из трофейного фонда.
Одним из самых успешных фильмов в этой категории стал «Тарзан», снятый в Голливуде. Главную роль в нем сыграл пятикратный олимпийский чемпион по плаванию Джонни Вайсмюллер. Показать эту картину руководителей советского кино просил лично министр кинематографии СССР Иван Григорьевич Большаков.
«Тарзан» был снят в 1932 году на основе одноименного романа Эдгара Берроуза. Все сцены мини-сериала снимались неподалеку от Лос-Анджелеса, где была выращена искусственная тропическая роща, населенная тропическими зверьми.
Всего было снято шесть эпизодов о Тарзане, но в Советском Союзе было показано четыре из них. Первый вышел в 1951 году и собрал почти 43 миллиона зрителей. Второй эпизод под названием «Тарзан и его подруга» советские власти забраковали, в отличие от третьего, который назывался «Спасение Тарзана». Он также оказался крайне популярен среди граждан СССР (41,3 миллиона зрителей). Четвертый фильм собрал 38,6 миллионов зрителей. Пятый был пропущен, а шестой был не менее успешен, чем остальные. Вероятно, если бы советские власти могли предугадать, с какой теплотой цикл фильмов о Тарзане будет встречен советскими гражданами, они бы вряд ли выпустили их в открытый прокат. Герой из «вражеского» Голливуда быстро стал кумиром мальчишек. В каждом дворе Советского Союза были слышны узнаваемые завывания Тарзана. А дети соревновались, кто из них больше похож на культового героя.
«Нужно помнить про наши широты, наши наглухо застегнутые, жесткие, зажатые, диктуемые зимней психологией нормы публичного и частного поведения, чтобы оценить впечатление от голого длинноволосого одиночки, преследующего блондинку в гуще тропических джунглей, с шимпанзе в качестве Санчо Пансы и лианами в качестве средств передвижения. Прибавьте к этому вид Нью-Йорка (в последней из серий, которые шли в России), когда Тарзан прыгает с Бруклинского моста, и вам станет понятно, почему чуть ли не целое поколение социально самоустранилось», — писал Иосиф Бродский.
Особенно сильное впечатление на советских граждан произвел шестой эпизод, который назывался «Тарзан в Нью-Йорке». В нем главный герой прыгал по огромным и роскошным небоскребам, около которых сновали красиво одетые американцы на дорогих автомобилях. Это никак не вязалось с образом «загнивающего Запада», который советские власти изо всех сил пытались навязать жителям Советского Союза.
Бродский утверждал, что те самые четыре серии «Тарзана» ускорили десталинизацию во много раз сильнее, чем все речи Хрущева. А многие деятели советского кинематографа были убеждены, что трофейное кино, в том числе и голливудский «Тарзан», стало одной из основных причин последующей перестройки в государстве.
