Эта шутка о генсеке СССР Хрущеве загубила жизнь звезде «Карнавальной ночи». Из-за нее актера упекли в психушку
Юрий Белов — невероятно талантливый актер, сверкавший в СССР в 1950-х и 1960-х, с очень печальной судьбой. Из-за нелепой случайности его жизнь разделилась на две совершенно непохожие части. До рокового перелома он был одним из самых востребованных актеров страны и снимался в знаменитых фильмах: «Королева бензоколонки», «Ко мне, Мухтар» и, конечно же, в легендарной «Карнавальной ночи» — в роли Гриши Кольцова. А после превратился в никому не нужного сбитого летчика, вынужденного перебиваться маленькими ролями и случайными заработками, чтобы выжить.
По злой иронии судьбы, Белова погубило одно из главных его преимуществ. По воспоминаниям близкого товарища актера — легендарного Юрий Никулина — Белов был уникальным рассказчиком, но, к несчастью, однажды именно этот талант сыграл с ним злую шутку.
Весной 1964 года, когда Белов снимался у Рязанова в комедии «Дайте жалобную книгу», ему случилось быть на одном творческом банкете. Там он перебрал лишнего и по обыкновению стал рассказывать анекдоты и делиться смешными историями. Поймав кураж, Белов на несколько минут забыл, где находится, и в разгар веселья жестко пошутил над первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым — дескать, «старика» скоро снимут.
«В те времена, по его собственным рассказам, Белов любил выпить, а выпив — поговорить. Пьяницей или запойным его назвать трудно, но в киношных компаниях он был завсегдатаем.
Однажды на посиделках в ресторане Дома кино Юра позволил себе какие-то неосторожные слова о Хрущеве: мол, Никиту Сергеевича скоро снимут», — вспоминал друг актера режиссер Александр Орлов.
Разумеется, очень скоро эти слова дошли до органов, которые сделали все возможное, чтобы испортить жизнь обидчику лидера страны.
«Кто-то из тех, с кем он выпивал, на Белова и донес. Через несколько дней его вызвали, так сказать, в компетентные органы. Конечно, времена были не сталинские, когда за такие вещи забирали сразу, поэтому товарищи чекисты хотели уточнить, действительно ли Юрий Андреевич такое говорил. А он, будучи человеком свободных взглядов, запираться не стал и не только все подтвердил, но еще и кое-что добавил.
Дело приобрело серьезный оборот — Белову грозил тюремный срок. Надо было спасать любимого артиста, и люди, которые занимались его делом, нашли, как им тогда казалось, хороший выход из сложившейся ситуации: его объявили невменяемым и отправили ненадолго в психиатрическую клинику», — говорил Орлов.
В лечебнице Белов пробыл недолго. Однако этого хватило, чтобы изрядно испортить ему психическое здоровье.
«Провел он там пару месяцев, но день в психушке можно считать за 10. Он не любил вспоминать те времена, но и так было понятно: пребывание в больнице произвело на него ужасное впечатление и сильно повлияло на психику», — рассказывал режиссер.
Самое интересное, что Хрущева вскоре и правда сняли с должности. Но на дальнейшей судьбе актера это совсем не сказалось.
После выхода из психбольницы Белов оказался не востребованным. Во-первых, кинематографисты сторонились политически неблагонадежно актера — современники даже вспоминали, что тогда появилось негласное правило: Белова не брать! А во-вторых, за Юрием закрепилось клеймо «сумасшедшего». Еще до скандала многие, кто знал актера в реальной жизни, считали его «странным», «погруженным в себя», «не от мира сего», а после случившегося подобные взгляды укрепились в сознании людей и даже достигли немыслимых масштабов. Ходили слухи, что на самом деле Белов хотел покончить с собой, поэтому его забрали в лечебницу, а история с Хрущевым лишь стала «прикрытием».
«Его почти не снимали, не приглашали на концерты и творческие встречи, позволявшие подзаработать. Да и в Театре киноактера, в котором он тогда работал, Белов слонялся практически без дела.
Когда ему, наконец, дали роль Милославского в спектакле «Иван Васильевич меняет профессию» по Булгакову, это было для него невероятным счастьем. Говорят, Елена Сергеевна, вдова писателя, побывав на спектакле, сказала, что его трактовка роли Милославского очень близка к тому, что хотел видеть автор — Михаил Афанасьевич Булгаков. Юра играл интересно, неожиданно», — говорил Орлов.
Впрочем, со временем Белов и сам охладел к сцене. Ролям второго плана он все чаще стал предпочитать подработку в такси — на заре карьеры Юрий возил пассажиров на собственном «Москвиче».
«Юра ту историю забыть не мог. Не думаю, что затаил на кого-то обиду, но зарубка в душе осталась. В последние годы жизни он все больше и больше отдалялся от актерской среды. Его коллеги искренне не понимали, как такой, на их взгляд, пентюх мог достичь чего-то в профессии и стать любимцем зрителей. Многих это раздражало.
Юрой были недовольны, в результате в творческом плане он все больше и больше уходил в тень. Ему, по большому счету, было наплевать на то, что говорят о нем окружающие. Он не боялся казаться странным, чудаковатым. И с Театром киноактера в конце концов порвал.
С возрастом он ко многому стал безразличен, к творчеству в том числе. Думаю, в определенный момент Юра осознал: он настолько глубоко постиг актерскую профессию, что она стала ему неинтересной. Более того, ему было за нее стыдно. Такое бывает со многими актерами, которые уже пережили пик славы и успеха, хотя они это и скрывают», — вспоминал Орлов.
После выхода из психушки Белов снялся более чем 20 фильмах, в которых в основном играл эпизодические роли — таксистов, милиционеров, военных. А роль работника кладбища Лапкина в драме «Двое и одна» (1988) стала для него последней.
Последние годы жизни Белов провел вместе с актрисой Светланой Швайко, на которой женился в 40 лет и которая родила ему сына Святослава. А 31 декабря 1991-го на 62-м году жизни Юрий неожиданно умер — после возвращения из бани у актера прихватило сердце, он так и не дождался показа любимой «Карнавальной ночи», которую смотрел каждый год.
«У них было две квартиры, обе неподалеку от «Мосфильма». И так получилось, что жена с сыном остались в одной квартире, а он пошел в другую. Там сердце и прихватило. В таких случаях счет может идти на минуты, а помочь ему было некому.
Я очень хорошо помню похороны: на них, несмотря на холод, было довольно много людей. Когда Белова отпевали в храме, у него было такое ироничное выражение лица, что мне все время казалось: вот сейчас встанет и скажет, что пошутил», — вспоминал Орлов.