«Была одна цель — не вернуться на родину. Боялись позора». Солтмурад Бакаев — честно о «Спартаке», брате и Слуцком
Солтмурад Бакаев долгое время считался талантливее брата Зелимхана. Младший Бакаев (точнее, средний — есть еще 22-летний Магомед) дебютировал за «Спартак» в 2019-м, мелькнул в Лиге Европы, но уже через полгода отправился в «Рубин» к Леониду Слуцкому. С ним тоже сыграл в еврокубках, потом вылетел из РПЛ, а год назад поднялся — уже с Рашидом Рахимовым. Но в итоге в его схему не вписался и вернулся в Первую лигу — сейчас он в аренде в «Родине». Сезон клуб возобновляет на седьмой строчке — в семи очках от зоны стыков за выход в Премьер-лигу.
Большая страсть Бакаевых, а Солтмурада особенно, — компьютерные игры. Он первым из российских футболистов основал свой киберспортивный клуб — BakS Esports. Там есть составы по FIFA и Counter Strike, а был и по суперпопулярной мобильной игре Brawl Stars (c 2022-го заблокирована в России). Эти игры любит и сам Бакаев. А сейчас братья озабочены созданием собственной игровой платформы.
О Зелимхане Солтмурад недавно рассказывал. Александр Муйжнек встретился с ним, чтобы расспросить еще много о ком и о чем.
«В однушке в Москве вмещались впятером»
— Зелимхана месяц просматривали в «Спартаке», а тебя взяли сразу?
— После первой же тренировки. Причем я на ней сломал руку.
— Как умудрился?
— Сначала меня отправили на тренировку в команду 2000 года. Ее тренер сказал, что берет меня. Потом его одернули: «Куда ты берешь? Он же 1999-го». Пришлось пойти к своему возрасту — его тренировка проходила в манеже. Помню, опаздывал туда. Залетел — мне сразу выдали манишку. Началась двусторонка. Два раза обвел всю команду соперников, забил. А на третий спотыкаюсь на мяче и падаю рукой на жесткое поле.
Мне вызвали «скорую», и в ней же узнал, что меня взяли в «Спартак». Две недели лежал в больнице в Сокольниках. В это время пришел тренер Евгений Васильевич Сидоров, с которым я провел пять лет. Боялся, что при нем опять придется проходить просмотр! Но быстро вкатился и стал одним из любимчиков Сидорова.
— Зелимхан много препирался с тренерами. А ты?
— Я, блин, терпеливый! (Смеется.) Гнев мог пробудиться от несправедливости, но я держал его в себе. Так воспитан, что просто не мог дерзко ответить старшим. Хотя порой желания было очень много. Помощники тренера отводили, чтобы я остыл.
А брат — да, мог вскипеть и не сдержаться, если видел несправедливость. Но важно: происходило это не в быту, а на поле. Зелимхан был заведен, хочет победить — а тебе нечестно ставят фол. Из-за такого и я вскипал, честно.
— А когда был ближе всего к тому, чтобы не сдержаться?
— В «Спартаке» такого точно не было. Но много раз — в «Рубине» у Слуцкого.
— К этому вернемся, пока еще про вас с братом. К тебе как к младшему относились сурово?
— Наоборот, было хорошее отношение. Просто у нас такой менталитет. Например, старший заходит — младший должен встать. Так же и Зелимхан должен слушать отца. Но другой момент: отец говорит Зелимхану что-то сделать, а у брата есть младший брат, который может сделать это. Так вот переадресовывали.
— Ты чувствовал себя ущемленным?
— Нет. Но иногда бывало, что никак не хотелось делать. Хотя ничего тяжелого вроде бы не поручали. Приходилось через себя переступать и делать то, что попросили.
— Зелимхан вспоминал ваше ингушское детство: «Снег, дождь — неважно. Поле сами сделали, ворота поставили. Отец фишки расставил, мы с братом бегали и их обводили». Где это было?
— Вот наш дом, через дорогу — вокзал, и вот где-то там участок… Не могу это даже полем назвать — просто относительное ровное место с фрагментами травы. Приводили его в порядок мы сами. Почти каждый день отрабатывали технику, дриблинг. А вечером собирались с ребятами поиграть в футбол. И отец всегда говорил, чтобы на нас не наезжали. Мы могли просто брать мяч и обыгрывать. Для нас это тоже была как тренировка дриблинга — оттачивали навыки в игре.
— Главное, чем отец пожертвовал ради вас?
— Отец — своим здоровьем. И мама. Оба отдали свое время, свою молодость ради нас. Это действительно большие жертвы.
— Все знают тебя и Зелимхана. А есть и третий брат, Магомед.
— Он младше меня на два года. Живет с родителями, очень любит футбол, но по состоянию здоровья не играет. Мы с ним с детства вместе. Зелимхан спал на полу на матрасе, мучился с плохими бутсами, многим жертвовал ради нас, а нам с Магомедом доставалось лучшее.
— Когда вы с братом перешли в «Спартак», ютились в Москве всей семьей в одной квартире?
— В однушке вмещались впятером. Атмосферно и уютно! Потом переехали в двушку, по качеству плохую, старую. Только позже, когда мы с братом переехали в Тарасовку, сестра нашей бабушки дала бесплатно пожить в квартире в Жулебино. И я какое-то время из Жулебино ездил в Сокольники в школу.
— Хоть раз отказывали в сдаче квартиры из-за того, что кавказцы?
— Сто процентов, думаю, так было. Просто мне об этом не говорили. Лично с таким не сталкивался.
— К чему было сложнее всего привыкать после переезда в Москву? Все же другая культура.
— Я был слишком сконцентрирован на учебе и игре, чтобы думать о среде. Понимаешь, мы приехали в Москву и у нас не было ничего. Только вот та однушка и одна цель — не вернуться на родину. Можно назвать это страхом позора: «Отец и мать вложили в вас столько всего, а у вас ничего не получилось». И вот лишь бы без проблем в школе и академии. Чтобы не опозорить республику, родителей, быть достойными сыновьями.
«От Тедеско услышал — я ему нравлюсь»
— Самое статусное твое появление в «Спартаке» — с «Брагой» в Лиге Европы.
— В Португалии проиграли 0:1, дома — 1:2. Я сыграл тайм, и ночь после него — самая тяжелая за карьеру. Пропустили два перед самым перерывом, шансы на проход минимальны. В перерыве происходит удивительное: меня выпускают вместо Мирзова. Я на левом фланге, брат — справа. И второй тайм выиграли благодаря голу Зелимхана. Волновался, отдавал сумбурные передачи, но партнеры поддержали. А потом не мог уснуть.
— Зелимхану Джикия в «Спартаке» много помогал. Тебе тоже?
— В перерыве той же встречи с «Брагой» Георгий меня отдельно напутствовал. Обнял и отправил на поле с поддержкой. Когда меня подняли из молодежки в основу, сложилась компания: я, брат, Гулиев, Мирзов и Джикия. Мы были рядом друг с другом. Джикия проявлял себя как опытный лидер и много подсказывал. Проводили немало времени вместе. Могу сказать о нем только хорошее.
— Сейчас Джикия не нужен Абаскалю. Ты бы хотел, чтобы Георгий остался?
— Не буду лезть в дела другого клуба. Но уверен: стороны договорятся. Современный «Спартак» тяжело представить без Георгия. Настоящий вожак — такой должен быть если не на поле, то в раздевалке.
— За основу «Спартака» ты провел всего пару матчей. Что помешало сыграть больше?
— Истекавший контракт. «Спартак» предлагал продлить, но мы не договорились. А в это время мною заинтересовались «Рубин» и лично Слуцкий. Я предпочел поехать в Казань.
— Шансов продлиться со «Спартаком» у тебя вообще не было?
— Переговоры вел отец — ему я полностью доверяю. На командном ужине в «Спартаке» я поговорил с Тедеско и услышал, что нравлюсь ему как футболист. Но мы играли по схеме с тремя центральными защитниками, куда я никак не вписывался. Это тоже сыграло роль. А Слуцкий видел меня на фланге. Было важно, что на меня рассчитывают на конкретной позиции. В «Спартаке» этого не было.
— Понимал, что тебе совсем нет места в «Спартаке»?
— Просто не знал, в каком амплуа буду играть. Бывало даже, что на тренировках закрывал роль центрального защитника. Но в последней игре с «Ростовом» Тедеско выпустил меня на правый фланг. Я даже финт сделал, от которого весь стадион ахнул! При этом латералем никогда прежде не играл.
Было тяжело уйти из «Спартака» после практически 12 лет в клубе, где я прошел все этапы. Но была детская мечта — выйти из зоны комфорта, пойти по другому пути и попытаться сделать себе имя в «Рубине». Думал, что в Казани буду играть больше и стану ближе к своей цели.
— План осуществился?
— Я поиграл в Лиге конференций, хоть и немного. Не знаю, что тогда помешало нам выступить лучше, но мы были очень близки, чтобы пройти «Ракув». Просто не повезло.
— Комментарий под выпуском Нобеля о Зелимхане: «Сначала за него все решал отец, потом решает агент, а что он сам?»
— Видел такое. Скажи, вот я как могу не слушать отца? Сколько бы мне ни было лет — как я могу не слушать человека, который меня воспитал и дал мне все, что у меня есть? Да и не решает отец прямо все. Говорит свое мнение, а мы сами уже решаем, учитывая его позицию. Вот когда я переходил в «Рубин», сразу сказал отцу, что приму решение, которое сам посчитаю нужным. То же самое — когда переходил в «Родину».
— Но ведь агентов же от вас до последнего отгонял.
— Я и сам скептически к агентам отношусь. Да, не все они заслуживают плохих слов. Вот с Германом Ткаченко у нас все отлично, но это единичный случай. У меня были периоды, когда я не мог и не хотел довериться ни одному агенту. Согласен со словами Дзюбы: агент должен быть тебе как брат, как отец. Помогать, когда тебе реально сложно. Мне повезло, что старший брат допускал ошибки — в том числе с агентами — и учил меня, как их обходить.
— Ты вернешься в «Спартак»?
— Зависит от меня. Если буду много забивать, классно играть и «Спартаку» нужен будет такой игрок на эту позицию, если тренер будет во мне заинтересован — с удовольствием.
«Спартак» дал мне все. Не будь его, мною не заинтересовался бы «Рубин», я бы не сыграл с ним в еврокубках, не влюбился бы в Казань. Благодарен всем, кто был на моем спартаковском пути, — Арнольдовичу [Федуну] в том числе. И никогда не смогу поставить крест на своем прошлом.
«Ощущал несправедливость, когда мало играл при Слуцком»
— Слуцкий в «Рубине» отучил тебя говорить «брат»?
— Да нет, ха-ха! Там были Хвича, Зурико — без этого «брата» было бы тяжело. Даже сейчас в «Родине» так говорю.
— Из-за вашей банды он ввел запрет?
— Ну да! (Смеется.) Но никаких штрафов не было. Викторыч недоумевал, как я могу Зуева — парня не с Кавказа! — называть братом. Ну, «футбольный брат», например!
— Есть синонимы?
— Я не могу сказать «друг» в таком контексте, мне тяжело. Оно у меня вылетает так же, как и «привет».
— Тесно общался с Хвичей?
— С ним и Зурико проводили очень много времени. Квара — приятнейший парень. Очень веселый и жизнерадостный. А главное — воспитанный. Для меня он реально как брат: ингуши и грузины близки друг другу.
— Самый сильный легионер того «Рубина» после Хвичи?
— Ин Бом — умный, постоянно давал объем. Нравилось играть с Хваном накоротке, в стенку. И конечно, Абильдгор. Я кайфовал с него. Опорник, который и сверху все снимал. Я понимал, что если потеряю мяч, то Оливер вгрызется и снова его отнимет — я мог не переживать.
— Кто тебе нравился в «Спартаке», как Хван и Абильдгор в «Рубине»?
— По объему нравился Крал. Ну и Жиго. Когда попадал под него на тренировках — не понимал, что делать, куда пробросить. Самуэль всегда занимал правильную позицию. Такие огромные они с Джикией! Помню, как Жиго на дерби принял какого-то молодого парня из ЦСКА (Дмитрия Ефремова. — Sport24) — блин, бр-р-р! У того потом до «крестов» дошло. Не хотел бы я еще попасть под Самуэля.
— Ты говорил, с каким трудом сдерживал возмущения при Слуцком. Когда еще были легионеры, ты выходил нечасто. Ощущал несправедливость?
— В тот момент — да. Я молодой, амбициозный, хочу играть. Правильно говорят: начинаешь ценить, только когда потеряешь. Сейчас вспоминаю те времена и понимаю: не сильно ценил их. Потрясающая команда, у меня была мощнейшая конкуренция с Макаровым и Кварой. Она помогала мне расти. Бывало, что я играл и не меньше ребят.
— Весной 2021-го?
— Да. Хвича тогда получил травму с «Уралом», и я сыграл пять матчей подряд. В последнем обеспечили себе пятое место. Викторыч тогда хвалил: несмотря на пропущенные зимние сборы, я набрал форму и выдал хороший отрезок. Жил тогда на базе. Утром тренировка, днем сон, после него шел в зал или на поле, отрабатывал завершение или обыгрыш. И сейчас стараюсь так делать.
«В сезон вылета «Рубина» не находил себе места»
— Сезон вылета. Основная его причина, по версии Слуцкого, — отъезд легионеров. Только ли в этом дело?
— Хорошо готовились зимой на сборах, очень сильный коллектив был. Я даже соскучился по «Рубину» 2021–2022 годов. Представляете, полтора месяца наигрывать одних ребят — в том числе всех иностранцев, — а в итоге выходят сочетания, которые даже ни разу не наигрывались друг с другом.
— Иностранцы из всех клубов уехали.
— Объясню, как видел все в «Рубине». Да, все было в ногах оставшихся футболистов. То есть на нас. Я понимал: вот он, шанс доказать, на что способен. И думал, что отъезд иностранцев не скажется на нашей игре. Но на деле нам было очень тяжело — ментально, подчеркну это. Проиграли один матч, второй — и не из-за тактики, а из-за психологии.
— Кучаев описывал мне Слуцкого как сильного психолога. Какую он делает атмосферу и как управляет раздевалкой, известно давно. А той весной после каждого матча мы слышали от Слуцкого в медиа: команда развалена, глаза не горят. Почему такой сильный психолог в такой критический момент так себя вел?
— На эмоциях в сложный момент могло проскочить. Вообще, Слуцкий в Казани мне заменял близкого человека. Я мог поделиться с ним чем-то сокровенным. Начинали разговоры по футбольной теме, а могли закончить чем угодно. Первые три года, до отъезда иностранцев, у меня со Слуцким были отличные отношения.
— Что надломилось?
— В 2022-м Слуцкий впервые в карьере оказался в зоне вылета — не считаем тот момент, когда он только пришел в «Рубин». Конечно, в такой ситуации будешь сходить с ума. Викторович не любит проигрывать, да и я тоже из тех людей, которые после каждого поражения уходят в депрессию.
Всему «Рубину» тогда было тяжело. Мы понимали его состояние, а он — наше. Слуцкий поддерживал, искал правильные слова.
— Находил?
— До поры до времени. Когда пропускали по шесть голов, а у самих не шло — было слишком тяжело.
— Каково это, когда команда попадает в такой штопор?
— Причем как было: «Рубин» не побеждает, а на меня делают ставку. Чувствую доверие, но в итоге подвожу. Я просто места себе не находил. В такие моменты помогает CS: играешь и не думаешь о проблемах. Но как только выключаешь компьютер, мысли возвращаются и начинают тебя съедать.
— Почему ты не воспользовался своим шансом в отсутствие иностранцев?
— На зимних сборах я получил травму. И вообще ни одни зимние сборы с «Рубином» не проводил гладко — из-за травм. Приходилось в итоге работать вдвое больше, чтобы догнать партнеров. Вот и в 2022-м я функционально не был готов к такому объему нагрузок. А психологически — к давлению.
— Не возникало ощущения, что легионеры — в том числе Хвича — сбавили еще осенью?
— Может быть. Но тогда я не переживал. Осень сезона-2020/21 тоже была тяжелой. Знал: наберем зимой на сборах. Если бы легионеры не разъехались, мы бы и в 2022-м финишировали хорошо. Возможно, даже близко к пятому месту, как годом ранее.
— Финальное о причинах вылета. «Рубин» опирался на сильных иностранцев, они разъехались — это фактор, несомненно. Вины Слуцкого, как тренера, нет?
— Мы ни с кого и ни на кого не перекладываем ответственность. Все мы виноваты. И я, потому что не заменил кого-то из уехавших.
«Дзюба — топ. Был уверен: прострелю — Артем зацепится»
— Последний тур, вы проигрываете «Уфе». Помню трогательные кадры, как ты плачешь у фан-сектора.
— Не скажу, что прям плакал. Видел, что мужчины на трибунах плачут, а я был одним из тех, из-за кого они плачут. Тогда не сдержал эмоций, да. Я очень привязался к городу и клубу. Не думал, что так будет. Даже в Первой лиге я получал удовольствие.
— Когда вылетели, хейт от болельщиков получал?
— Нет, наоборот — просили остаться, не уходить. Благодарили за отношение к клубу.
— Как переживал Лисакович?
— Не знаю, но, думаю, переживал! Ты про его селфи в матче с «Уфой» (так Виталий отметил свой гол, но позже смазал пенальти, а «Рубин» проиграл и вылетел. — Sport24)? Я не знал, что он это планировал. Когда он решил так отметить, я тоже решил встать и «попозировать» — а что такого? Виталий это сделал, про это говорят — значит, Виталий достиг своей цели. Хотел запомниться, сделать прикольную тему. Какое-никакое, но шоу — оно отложилось в памяти. Почему нет?
— Что было в раздевалке после «Уфы»?
— Тишина. Блин, вспоминаю — и опять мурашки идут. Нечего там было говорить. Всем было тяжело. Лисаковича, кстати, Слуцкий вроде бы поддержал.
— С Дзюбой осенью 2022-го поработал?
— Ха! Да, было прикольно. Веселый человек, мастер на поле. Как форвард Артем топ. У меня как у флангового нападающего всегда была уверенность: прострелю или подам — Дзюба зацепится за мяч. Если с ним играли в паре, я был бы в топе по ассистам.
— В дуэте со Слуцким они устраивали шоу?
— Могли в начале тренировки поугарать, но дальше шла работа. Слуцкий и без Дзюбы шутил. Бывало, мы крутим велосипеды в зале, а Викторович запускает голосование: кого сегодня ловим, над кем мы будем шутить. Я улыбался, даже когда было не очень смешно.
— Слышал, в свой адрес юмор он воспринимал не всегда.
— Если с его точки зрения удачная шутка была — воспринимал. Прямо так и говорил: «Это было хорошо».
— Из-за чего ты покинул «Рубин» прошлым летом?
— В команде изменилась схема. Номинально я крайний атакующий, а Рахимов меня использовал восьмеркой. Там я не прижился. При этом сейчас за «Родину» меня ставили крайним левым латералем, и я кайфанул от этой позиции. Вся бровка моя. Единственный минус — хочешь не хочешь, а надо лететь назад. В полузащите ты можешь схитрить и где-то не добежать. Открытием стала и новая позиция, и то, как мне она зашла.
«Меня убеждали работать в зале. Я не слушал, был мальчиком со своим видением»
— Воспринимал переход в «Родину» как понижение?
— Мне было важно играть, и я получил такую возможность. Вообще, проект очень интересный, амбициозный. Растет. Ни разу не пожалел о переходе. Даже в зимнее трансферное окно сколько качественных игроков к нам пришло из РПЛ! Такое мотивирует выполнить задачу — подняться в РПЛ уже в этом сезоне. Да, будет тяжело: в первой части мы отдали полно очков — то, что по праву, по игре было нашим. Но тем интереснее. Плюс мы в Кубке — тоже отлично. Минус только один — падение в зарплате.
— Ощутимое?
— Мы с братом держим состав и создаем платформу. Вкладываемся сами. Москва — город недешевый. Такси дорого — не проблема, езжу на тренировку на метро. А если не устал, то и обратно так же. Рестораны дорого — есть доставки, не жалуюсь. А в клубе кормят обедом и еда халяльная. Техника для восстановления дома есть — похвалю себя за то, что вложился в себя.
— Только ты пришел — и в «Родине» поменялся тренер.
— Я думал тогда: «Блин, как так? Может, дело во мне?» Совесть мучила. Приходил я к Парфенову. Но благодарен Всевышнему даже за те 2–3 недели, что поработал с ним, с Ковтуном.
Про Артигу тоже начну с благодарностей — и Франку, и его помощнику Джузеппе, который отвечает за разминку и работу в зале. Для меня было важно наконец провести зимние сборы от и до, без травм. Тренерский штаб следил за моим состоянием, ограничивал нагрузки.
— Это было так важно?
— Раньше я мог тренироваться через сильное утомление. И никогда не любил говорить: «Я не могу, я устал». Такое просто не по мне. Но это влекло повреждения. А штаб Артиги видел и чувствовал: мне лучше дать паузу. Я пропустил первую игру на сборах, раньше заканчивал тренировки — из-за некоторых мышечных и, как следствие, усталости. В итоге я быстро восстановился и доволен сборами.
— Как тебе Артига? Ощущается, что человек прошел «Барсу»?
— Любит контроль, доминирование. Мне это очень по душе. Мало кому нравится беготня без мяча. Я воспитан спартаковским футболом и счастлив работать с Павленко и Бесчастных — помощниками Франка. Сам Артига всегда настраивает нас побеждать — неважно, официальный матч или нет. Под каждого соперника мы варьируем стиль — нет одной схемы, тактики, и это сильно прокачивает тебя. Ты адаптирован не только к 4-3-3, но и к 5-3-2. Еще Артига понимает мои сильные стороны и знает, как их использовать: получать мяч в ноги, обыгрывать, подавать. В «Родине» используют мои лучшие качества и не заставляют делать то, что не близко.
— А индивидуально тренируешься?
— К работе в зале пришел лишь недавно. Тренер «Рубина» Хавьер Нойя Сальсес, ранее работавший в «Спартаке», убеждал, как это важно. А я не слушал. Думал, если буду качаться, стану не таким быстрым, резким. Был мальчиком со своим видением, не воспринимал советы. Но вскоре сам к этому пришел.
— Как?
— Во многом вынужденно. В Казани я работал индивидуально, но только на поле — это было намного удобнее, чем сейчас в «Родине». Натуральный газон в шаговой доступности, сейчас с этим труднее. Поэтому взял другое направление в подготовке и уже год занимаюсь в зале с тренером Джемом. Благодаря этому чувствую себя лучше. В том числе и на сборах — благодаря работе, проделанной в зале во время перерыва. И, кстати, скорости я не лишился — наоборот, улучшил.
— Ты уже полтора года без голов и голевых передач. Напрягает?
— Если возьмем «Родину», во-первых, я здесь не с первого тура. Во-вторых, по показателям «Рустата» — обыгрышам, передачам в штрафную, возвращениям назад — я номер один по правым полузащитникам. Но стремлюсь приносить пользу команде и в том числе набирать результативные очки. Обострял, подавал, создавал моменты, но это ни к чему не привело. Работал на сборах. На сборах вот сделал два ассиста с «Рубином», до этого забил буллиталити «Енисею». Мне стало полегче, добавилось уверенности. А главное — есть поддержка партнеров и тренеров.
— Год назад «Родина» играла в стыках за выход в РПЛ. Готова ли к ней сейчас?
— Даже до зимних трансферов мы отлично играли. Просто не хватало везения и мастерства в решающей стадии — чтобы доводить матчи до побед. Это нужно исправить. Новички, надеюсь, тут помогут. Но последнее, о чем нужно думать, — возможный подъем. Не стану загадывать.
«С читерами в CS ничего не сделать»
— Ты попросил закончить разговор к шести вечера. Из-за чего?
— Ребята из моей команды пробились в финал турнира по CS с призовыми в три тысячи долларов. Мало какие турниры показывают наши матчи, и эта трансляция — именно для нас, боссов команды. Но и их организуем нечасто — допустим, если у меня нет игры или тренировки.
Команда Бакаева проиграла, но победителя турнира на платформе FAST CUP уличили в нечестной игре. Комментарий Солтмурада: «Три команды, которых прошли unluckyday, на них пожаловались. Мы тоже заметили, но жаловаться не стали. История все равно стала публичной. Было разбирательство, но дело замяли. То есть платформа FAST CUP позволила выиграть турнир читерам — при куче доказательств и подозрений сразу от трех других команд. Можно было бы переиграть. Это очень странно и неправильно».
— Самый сильный скилл из футболистов, ты говорил, у Литвинова?
— Недавно мы организовали кибертурнир среди футболистов — BakS Cup. По общей статистике Руслан там был и правда хорош. В финале наша команда — Тесленко, Самошников, Смолов, Марков и еще один наш общий друг — играла против команды моего брата. Он был капитаном, а Литвинов и Игнатов отвечали за огневую мощь (Мелкадзе сидел на замене). Кроме них там, конечно, играли два геймера, а у нас одни футболисты. Но я вообще не понял, как мы уступили. Вот как?!
— Первая твоя любовь — не CS, а Brawl Stars (популярная онлайн-игра для смартфонов. — Sport24)?
— Игра моего детства, вырос на ней. Скачал ее еще до релиза, когда она была на бета-тесте. Играл в том числе в пути на выездные матчи. Кроме нее играл только в CS, а с появлением консоли — в FIFA. Мне нравится конкурировать даже вне поля, вот и игры нравятся такие, где можно кого-то победить. Какие-то прохождения, карьера в FIFA не увлекают. Проигрывать я не умею, но учусь. На сборах «Родины» Артига заметил мою злость после проигрышей — в двусторонках, в спаррингах — и сказал: «Бака, ты не проиграл, ты учишься». То есть знаешь свои ошибки и, поработав над ними, станешь лучше. Дальше я сам после нового проигрыша говорил тренеру: «Учусь». Успокаивал так себя!
— В CS в детстве ты играл тайком от папы?
— Разрешал, но после всех дел. Прежде всего надо было заслужить, желательно — после хорошего матча, чтобы он не мог ничего сказать. Ну и немного — час, не больше.
— Сколько максимум ты играл в Brawl Stars?
— 2–3 часа подряд, не больше. Если выходной, мог позволить себе часов пять. В CS на карантине бывали долгие катки — против Смолова, Маркова, Самошникова, Жемалетдинова. Я вообще домашний человек, выходить не люблю, тем более в Москве. В Казани было удобно: до любой точки можно было доехать за 10 минут. Это вообще отличный город, обожал жизнь там.
— Часто слышишь скепсис: поменьше бы играл и больше думал о футболе?
— В свой адрес — нет. Люди понимают: я правильно расставляю приоритеты. Без моего основного дела никогда бы не было киберспорта. Я никак не могу о футболе думать меньше из-за этих игр. Игры меня точно никогда не засасывали. Точно нет. Вот после завершения карьеры, возможно, погружусь в них плотнее. Мне это интересно, не знаю, как пойдет дальше. Учитывая, что мы планируем открытие собственной игровой платформы.
— Как с этим обстоят дела?
— Спокойно строится. Если простым языком: дизайнеры моделируют какой-то блок, айтишники делают так, чтобы на него можно было тыкать, чтобы он был живым. Сам я тоже принимаю участие в дизайнерских решениях. На выходных садимся с дизайнером и изучаем, какие в мире есть платформы, берем лучшее оттуда, стараемся улучшить.
— Объясни простым языком, что такое платформа. Что-то вроде Steam (крупнейший онлайн-магазин компьютерных игр. — Sport24)?
— Не совсем. Внутри платформы Steam есть CS, там есть матчмейкинг, можешь сыграть 5 на 5 против рандомных соперников, повышать свой уровень, рейтинг. Но в CS нет возможности проводить турниры. На рынке платформы CS есть явный флагман, с ним конкурировать очень тяжело. Мы и не собираемся. Но, не сомневаюсь, встанем рядом, а в СНГ наша платформа точно будем лучше. Будем предоставлять серверы, лобби для матче 5 на 5, проводить как разминки и тренировки, так и турниры с призовым фондом и подарками в конце сезона — за лучший рейтинг.
— Платформу можно монетизировать?
— Не смотрю сейчас с такой точки зрения. Надеюсь, после окончания карьеры это будет одним из моих главных дел, на котором я буду жить.
— Я хочу открыть свою платформу. Во сколько это мне обойдется?
— Не буду говорить точную сумму. Но у нас очень маленький бюджет. Еще многое предстоит улучшать — а финансов на это нет.
Но повторю, продукт будет качественным. Моя единственная головная боль — античит. Пока у нас нет денег на его разработку, в будущем надеемся привлечь спонсора, который даст денег. С читерами в CS сталкиваешься часто. Самое интересное — с этим ничего не сделать. Разработчики читов развиваются, и ты просто не успеваешь проапгрейдить свой античит, как они уже придумывают что-то новое.
— Ты гневно отреагировал, когда Brawl Stars в России закрыли: «За что люди из России получили такое наказание? При чем тут дети, которые строят свою карьеру в ваших играх?»
— Написал так потому, что у BakS eSports сформировался очень сильный состав по BS. В перспективе мы должны были пробиться на чемпионат мира — а призовые там отличные. Но закрытие игры в России заставило задуматься наших игроков о переезде в другие страны. Мы себе такого позволить не могли. Наша аудитория все еще очень просит снова открыть состав. Это даже возможно технически — можем набрать состав, скажем, из Казахстана. Но и это непросто. Например, наверняка возникнут проблемы с переводом зарплаты.
«Очень много тратил на одежду. Сейчас не понимаю: зачем?»
— Ты самый продвинутый в семье Бакаевых: помогаешь с техникой, покупаешь всем билеты. Зелимхану, например, в Эмираты. Так было всегда?
— Дело тут скорее в том, что на правах младшего я должен выполнять то, что говорят старшие. Так принято у нас — я не могу отказать Зелимхану в чем-то, если он что-то попросит. Такое воспитание: старших надо слушать. Ну и мне нравится изучать что-то, разбираться в чем-то
— Как этот интерес рос?
— Я человек, который любит мечтать, летать в облаках. Засыпать с какими-то мыслями и представлениями о том, что будет завтра, послезавтра, в ближайшем матче. У меня богатая фантазия, и это помогало мне развиваться и искать для себя что-то новое.
— За витания в облаках из-за этого прилетало от старших?
— Нет. На самом деле, никто не знает об этом. Эксклюзивно тебе сказал. Да пусть знают, ничего такого в этом нет.
— Три года назад ты учил английский для перехода в Европу. Как с этим сейчас?
— Он мне все еще нужен, например для платформы. Но у меня есть очень плохая черта: когда мне становится тяжело, я сдаюсь и бросаю какое-то дело. Понимаю, что не получаю удовольствия. Так вышло с английским — прекратил его изучать. При этом, когда ухвачусь за какую-то тему, идет легко. Сейчас я в Москве, и учить тяжело. Возвращаешься домой поздно, пробки, метро. Плюс дополнительно тренируюсь после первой тренировки. Возвращаюсь домой весь выжатый.
— Что бы хотел освоить, кроме английского?
— Стать финансово грамотным, это важно для бизнеса. Только года два назад научился копить.
— Глупые покупки совершал?
— Мог очень много тратить на одежду. В первые годы в «Рубине» мне это нравилось. За раз мог закупиться на 150 тысяч рублей. Сейчас не понимаю: зачем? Еще и стиль был такой, который отец не оценивал. Приходилось скрывать от него. Смотрел на Тарасова и думал, что он нашел в данках и джорданах. Но когда сам пришел к этим моделям, все понял. Очень удобная обувь, у меня уже неплохая их коллекция собирается.
— Мы обсуждали экономию. Как сейчас со шмотками?
— Трат меньше, конечно. Есть скромные, доступные бренды. Спокойно покупаю их — ну и ношу купленное в Казани.
— Ты говорил, как любишь мечтать. О чем ты, молодой, мечтал в футболе?
— Побеждать. Представлял атмосферу Лиги чемпионов, стадиона. Я играю за большой клуб. Или за российский клуб, но в ЛЧ. Хотел достигать больших высот и играть на заполненных стадионах с потрясающей атмосферой.
— Как далек ты сейчас от исполнения своей мечты?
— Сложилось, что сейчас все так, как есть. Может, завтра по-другому будет. Нельзя ставить крест на мечтах. Ничего страшного. Брат любит говорить: все рано или поздно придет, нужно только работать.
