«Чего мне бояться? Я с Кемерово!» Наркоманы, драки, жим 90 кг: интервью вратаря Ломаева, которого хотел «Спартак»

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

«Крылья Советов» взрывают сезон РПЛ яркой скоростной игрой, продали форварда Ивана Сергеева «Зениту», опорника Данила Пруцева «Спартаку», на подходе еще россыпь талантов. Самарцы еще и редко допускают моменты у своих ворот, а не менее ярко, чем полевые игроки, проявляет себя вратарь Иван Ломаев. Меньше «Крыльев» пропускает только ЦСКА (18 голов против 16), лично Ломаева по сухим матчам превосходит один Акинфеев (7 и 9).

На всякий случай: Ивану только на днях исполнилось 23, первым номером «Крыльев» стал лишь в прошлом сезоне, а этот — его первый в РПЛ. По ходу него Ломаев привлек интерес «Спартака».

Александр Муйжнек встретился с вратарем и расспросил о брутальном кемеровском детстве, бенди в минус 30 и футболе в минус 20, прозвищах «баянист» и «ботаник», хейте фанатов «Локомотива» и развале «Чертаново».

— Я говорил с тренером «Крыльев» Сергеем Булатовым, и он в восторге от твоего трудолюбия: «Запредельный фанатизм в работе. Проходит 2-3 часа после тренировки, и мы видим: Ванька еще не вышел из тренажерного зала, потом идет в баню, делает какие-то процедуры». Ты всегда таким был?

— Можно и так сказать. В детстве тренировку могли поставить на 9 утра — зимой ехал на нее в темноте, по морозу. Потом в лицей, рядом коробка, и на ней зависали с пацанами до вечера. Домой приходил поздно, весь мокрый и побитый.

— По фото не скажешь, но у тебя прям здоровые банки. Сколько жмешь?

— Занимаюсь больше с резинками, своим весом, чтобы избежать травм. А так спокойно мог выжать восемь раз по девяносто — это сейчас как раз мой вес. В теории позанимаюсь месяц и спокойно сделаю сотку раза четыре.

Мне проще играть, когда ощущаю мощь. Не помню, чтобы я хоть раз падал в борьбе за верховой мяч.

— А вообще чего-то боялся?

— А чего бояться? Я же с Кемерово! В игре ничего не боюсь — хоть лицом вперед прыгаю, хоть в ноги. Все тренеры по вратарям отмечали: моя сильная сторона — игра на сближении, один в один. Раскрыться, получить ногой не страшно, лишь бы защитить ворота.

А качалка сейчас — уже психология: лучше себя чувствую после зала. Тренеры против, говорят пожалеть себя, но каждый сам чувствует, когда перегрузился.

— У тебя перегрузы случались?

— Конечно. В ФНЛ за десять дней три матча, из которых два с перелетами, это просто ужас. Самый отвратительный выезд — в Хабаровск за «Чертаново». Прилетели в семь утра, матч в три. А спать в самолетах я вообще не могу. Поспал в гостинице, завтрак — и тут же на поле. Еще и март, холод. На пятой минуте пропустили со стандарта, я такой: «Да ладно. Хорошо мы приехали». Главное, что в итоге победили 3:1. Вообще я ни разу не проигрывал на Дальнем Востоке.

— Ты всегда был мощным?

— Раньше я реально был маленького роста, пока за год, между пятнадцатью и шестнадцатью, не вытянулся сантиметров на 10. Примерно тогда же за летние каникулы ходил c братом в качалку и специально набрал восемь килограммов — боролся с недобором веса, дрыщом был. Жара, есть неохота, а я в себя впихивал пять раз в день, пил протеиновые коктейли. Тренер по вратарям говорил: чем вратарь сильнее, тем увереннее себя чувствует.

А вскоре я усвоил главное — благодаря футболу можно выбиться в люди. Мне везет с тренерами, все говорили: «Тренируйся, не смотри на тех, кто отправился другим путем, все придет через труд».

— Мне говорили, ты обожаешь спать.

— Коплю силы. На полтора часа после утренней тренировки прилечь очень люблю. А в среднем часов восемь-десять — это много?

Вот в день игры сплю дофига. Когда матч днем, просыпаюсь часов в 10-11. Летом матчи ставили на восемь вечера, и я мог встать в 11, чуть перекусить, опять лечь и уже в четыре окончательно проснуться. Перед финалом Кубка я спал точно часов до трех — и после завтрака заваливался, и после обеда.

— Вратарский компонент, который давался тебе тяжелее всего?

— Дальние удары. Проблема проявилась, когда я перешел в главную команду «Чертаново». Никак привыкнуть не мог — мешала психологическая неуверенность. Пропускал так много глупых голов во второй лиге. Когда сыграли 3:3 в Подольске, Дудь выкладывал гол в мои ворота с невероятной точки — там комментарий был прикольный.

— Всегда уверенно играл ногами?

— Вплотную этим занялся в Коноплева. Приехал, а там десять тренеров, из которых пять голландцев. Первая тренировка — по технике. Вообще ничего не получалось! Я волновался, но тренеры всегда поддерживали. Плюс после ужина мы с ребятами ходили играть в теннисбол. Полюбил его и в «Чертаново».

Высоко играю где-то с 13 лет. В Тольятти никто не запрещал, а тренеры ориентировали нас на игру в пас. Вратарей старшего поколения этому никто особенно не учил, а сейчас это важный аспект игры. Мне повезло, что я попадал в играющие команды. Так было и в Коноплева, и в «Чертаново».

— А это что?

— Шоумен, для болельщиков! Слава богу, единственный случай.

Мы вот ЦСКА проиграли, но болельщикам посмотреть наверняка по кайфу. Знаешь, что Бегич говорит? «Никогда в жизни в такой интенсивный футбол не играл».

— Ты говорил, что пофигу на хейт. А когда он от фанатов «Локомотива»?

— После финала Кубка, когда я поднес руку к ушам («я вас не слышу»), директ обвалился. Сначала читал эти злобные комментарии, удалял. Еще месяц мне написывали. Говорите что угодно, вообще все равно.

Знал, что на следующей игре с «Локо» меня будут оскорблять и посылать. Придумали «Ломаев пес». Вышел на второй тайм к их фанатке, только они зарядили — и захлопал в ответ. Блин, прикольно даже играть, когда тебя хейтят трибуны. Ловлю кайф. Так что пусть почаще кричат. Наверное, думали, что зацепят меня. Нет, наоборот заводит.

Рекомендуем включить видео со звуком

— Общались со Смоловым после того, как ты предложил ему пробить паненкой?

— Да что мне все это напоминают? Просто игра. Ну решил неординарно себя повести, сбить Федю с толку. Почти получилось. На Кубке Америки Аргентина играла в серии пенальти с Колумбией. Вратарь Мартинес говорил что-то колумбийцам, оскорблял — и взял три пенальти. Круто.

Пенальти-то вообще не мое. Ну, не получается с ними пока что. Фролов у нас умеет брать, подсказывал мне фишки. Но как натренировать пенальти? Разбираешь соперника, готовишься, а он бьет в другой угол. Изучал Соболева, до удара решил, куда прыгну, но он остановился перед ударом. Я решил брать на реакцию, и Соболев пробил в другой угол, под штангу. Как тут среагируешь? Физически нереально.

— Родители у тебя работают в пенсионном фонде?

— Мама. Просто сидела на телефоне и направляла людей. Ушла года полтора назад, сейчас занимается репетиторством по английскому и немецкому. Отец — индивидуальный предприниматель, продает комплектующие для машины. Только дедушка был в футбол погружен: с ним я смотрел матчи и играл в компании брата. Вместо футбольных ворот у нас были красные ворота гаража деда.

А с папой и дядей ходил в Кемерово на бенди. Ходили на «Кузбасс», когда он входил в топ-4 клубов мира и поставлял по 10 человек в сборную России. Помню матч с «Динамо»: на улице минус 25-30, стадион «Химик» забит — тысяч 25 человек точно. Сейчас иногда смотрю бенди по ТВ — в Кемерово играет друг.

— А ты?

— Немного: не на коньках, просто зимой по футбольному полю бегали с клюшками и мячом. А так был только футбол, начиная с Евро-2008. Тогда Россия обыграла Голландию, люди повыходили на улицы России счастливые. В Кемерово было два-три часа ночи, а машины гудели. Захотелось так же себя проявить, как наша сборная. Попросил родителей отвести меня на футбол.

— За кого болел дед?

— За «Локомотив». А я с детства был за ЦСКА, как и сестра. Команда тогда топовая была: помню Вагнера, Березуцких, Акинфеева. Игорь — любимый игрок детства. Футболок ЦСКА у меня не было, а была с Роналдиньо, милановская. Постоянно выходил в ней во двор, а еще с пацанами передавали по ИК-порту нарезки с финтами и голами Ронни.

— Ты в его амплуа играл?

— Только раз меня выпустили нападающим — на турнире в Екатеринбурге, когда я играл за Кемерово. Причем против девчонок! Минут 15 отыграл.

Не захотел быть дублером Акинфеева в ЦСКА, теперь — один из лучших в России. Монологи Ильи Помазуна и его тренера

— Кем вдохновлялся, кроме Акинфеева?

— После ЧМ-2014 наступил бум Нойера. Он очень нравился. Буффон, Де Хеа. Сейчас еще импонируют Тер Штеген, Облак. И Навас очень! Интересно посмотреть его вживую, как тренируется. Супер-реактивный! Со своим ростом почти всегда добегает до мяча. Много читал про Кейлора и его тренера вратарей. Бред, что на его место «Реал» купил Куртуа. Навас четыре Лиги чемпионов выиграл! А «ПСЖ» после Евро купил Доннаруму, но он вынужден конкурировать с Кейлором.

— Кто нравится в России?

— Сафонов. Его главное качество — игра на линии. Мы были вместе в юношеской и молодежной сборной, и везде Мотя выделялся.

— Ты сказал про брата, он старший?

— Ага, на год. Сейчас он в Кемерово, работает судебным приставом. В детстве мы с ним дрались. Родители возмущались, но это закалило наш характер.

Вообще драки у меня были постоянно — и вот это, конечно, отвратительно. Причем обычно с ребятами старше лет на пять. Я был слабее, но хотел доказать, что тоже что-то могу. В итоге получал, конечно. Однажды меня спасла мама одного пацана — подъехала к нашей куче и закричала: «Вы что делаете?»

— Когда в последний раз дрался?

— Блин, сам об этом думал. Наверное, когда только приехал в «Чертаново». И в комнатах дрались, и в манеже. Вызывали к директору. Мы жили в закрытом пространстве, все конкурируют — да еще и подростки, самые грубые люди, несформированные.

Еще случай из Кемерово, с коробки. Перед самым Новым годом пошли сыграть — как обычно, с мужиками. Мяч взмывает вверх, хочу сыграть головой — а мне прилетает вертушка. Я бегу на этого мужика, хлюпаю, хочу ударить. Но не мог бы даже в теории: он старше лет на десять.

— Играть начал в родном Гурьевске?

— Там пробовался в карате. Месяц отходил, не понравилось. Я был щуплый и получал от сверстников.

Вот на аккордеоне получалось отлично. Даже какая-то грамота есть: третье место на международном турнире. Меня подкалывали, называли баянистом. Сейчас не исполняю: как только перестал играть, моментально все забыл.

— Ты говорил, что в Кемерово были хорошие условия для тренировок. Это где там такие?

— В целом там условия не развитые, как и много где в России. Я говорил про тренера Олега Кривошеева — работал у него где-то два года. Вроде недолго, но тогда казалось вечностью. Сам Кривошеев — фанатик. Зимой в минус 20 выгонял нас на поле, весной — на лужи (а переодеться-то негде, так что я мокрый ехал домой). В минус 30 уже переносил в зал, но до него добиралось человек по пять. И для нас пятерых Кривошеев выдумывал упражнения. Плюс индивидуально занимался со мной.

Это уникально. Одна из главных проблем российского футбола: нет хороших детских тренеров. Хороший вопрос, почему. Может, где-то и есть, но получают какие-то копейки. Смысл впахивать?

Но Кривошеев другой. Когда на турниры нам не предоставляли автобусы, он снаряжал родителей ребят из команды. Те на нескольких машинах нас довозили, жили с нами и потом обратно. На одном из таких турниров нас с Грулевым и еще одним парнем заметила академия Коноплева — когда играли против них. Заняли третье место, Слава забил миллион мячей и стал лучшим бомбардиром. Мы с ним попали в один набор в Кемерово, вместе же нас позвали в Коноплева. Бабушка спрашивала меня: «Точно хочешь ехать? Далеко от дома, родителей». Отец отвез нас, потом вернул в Кемерово — и там получили ответ, что нас с Грулевым берут.

— Подумал в Тольятти, что бабушка была права?

— Первые два месяца вообще нормально. Потом накрыло. Еще и конфликты в коллективе начались. Хотелось к маме, папе. Но прошло. Ты мужчиной должен быть, заниматься своим делом.

— С Грулевым конфликты были?

— Однажды, когда смотрели Лигу чемпионов, поспорили об игре. Славка один из моих лучших друзей. Серьезный парень, женат.

Иван Ломаев (второй слева) и Вячеслав Грулев (по центру)

— Как вообще проводишь отпуск?

— Дважды в год езжу к родителям. Еще полюбил курорт Шерегеш, это в пяти часах от Кемерово. Два года назад я встал на горные лыжи — и спросил себя, почему не сделал этого раньше. Это же безумный адреналин, катиться на полной скорости — а я полюбил именно летать на полной скорости.

Кроме Шерегеша нравится Сочи. Правда, сейчас по контракту экстремальный спорт запрещен.

Горнолыжный курорт Шерегеш

— Как тогда расслабляться?

— Лет с 12 играю в Counter-Strike — в академии Коноплева был компьютерный зал. В Москве забросил, сейчас раза два в неделю. По сравнению с Никитой Черновым и Сашей Солдатенковым я слабый. Расслабляет неплохо, выплеск эмоций.

Кроме CS могу книжки почитать. Лет до 17-18 читал нехотя, только школьную программу. Подсел года два назад, когда на сборах поселился с Димой Цыпченко (он был в моей компании еще в «Чертаново»). К тому же в ФНЛ стало много перелетов. Люблю Гийома Мюссо, современный французский автор. Прикольные антиутопии «Скотный двор» и «1984» Оруэлла и «Повелитель мух» Голдинга.

— А Замятина?

— Из русских читал «Архипелаг ГУЛАГ». Честно, до конца не смог. И так уже понятен смысл: людей гнобили, ни за что сажали. Семьи разрушали, жизни. Прочитал один том из трех томов, дальше не стал.

Сейчас я на «Алхимике» Коэльо. Это не только отвлекает, но и развивает речь. И так кучу времени проводишь во всяких инстаграмах, ни на что его тратишь.

— Какой тебе впервые показалась Москва после Кемерово и Тольятти?

— Помню торговый центр «Глобал Сити» рядом с базой в Чертаново. Пошли туда с отцом в первый же день. Аттракционы и игры там поразили, никогда такого раньше в ТЦ не видел.

Что все далеко, тоже удивило. Академия выделяла деньги на покупку бутс, но ехать надо было полчаса на метро. Особенно вечером ужас: толпы, все спешат. Нам-то спешить обычно было некуда: утром школа, днем тренировка, вечером уроки, ну и играть шли с пацанами. Блин, такие зарубы у нас были! 1999 год против 98-го, 99-й против двухтысячного — до гола или двух. Если проигрываешь, ждешь минут 20, так что выкладывались полностью. Ну и играли на сонник — паек, который давали вечером: йогурт, шоколад, булочку.

Поколение, которое вечерами забивало чертановский манеж, ушло. Все больше развиты соцсети. А нам-то что было делать, особенно летом? Сходим в кино, реже в «Макдональдс», гуляли — а потом в футбол, теннисбол, панну.

— В «Чертаново» забирали телефоны?

— После десяти вечера. Обратно получали наутро перед школой. И телевизор нельзя было смотреть. Сейчас такого нет, лояльнее стали. Ребята хитрили, сдавали запасные телефоны, а мне в моем телефоне делать было нечего. Да и режим должен быть.

— Самый сильный твоего года, с кем ты играл в «Чертаново»?

— Очень выделялся Андрей Рындин: акселерат, больше всех раза в два. Давно закончил. А прямо топ — защитник Андрей Захаров. Восстановился после четырех крестов и играет в «Чертаново». Помню первые его сборы за два года — все мог сделать! Пас обеими ногами, чтение игры, удар, игра головой, понимание игры.

— Расскажи про Николая Ларина, уже отодвинутого от «Чертаново».

— Топовый мужик. Заботился обо всех, помогал деньгами даже тем, кто закончил с футболом.

«В футболе у меня есть враги. Многим мешаю». Интервью экс-директора «Чертаново», на которого завели уголовное дело

Сейчас ему хотя бы сняли ограничения по перемещениям по стране. Кому-то он перешел дорогу, и никто Юрьевичу не поможет. А за год без Ларина в школе развалилось все. Сократили людей, бюджет урезали, соединили со «Сменой». Сделали ужасную новую эмблему задорого. Заходишь туда будто в поликлинику, никакой атмосферы: все белое, синее, фотки убрали. И то не каждый зайдет: слышал, сейчас могут сказать, что ты не имеешь отношения к клубу, и не пустить.

Николай Ларин

— Какой тренер Осинькин?

— Педант в хорошем смысле слова. Уделяет внимание всем мелочам. И тактика у него сумасшедшая. Понимаю, что Осинькин анализирует раз в пять больше информации, чем дает нам.

Убедился, какая тяжелая работа главным тренером, когда прошел ФНЛ с «Крыльями»: кроме команды надо говорить с руководством, штабом, персоналом, все изучать, справляться с давлением. Как тяжело. Вообще не хотел бы быть тренером. Из 24 часов в сутках Осинькин работает, наверное, 12.

— Кемеровские товарищи, которые выбрали не футбол, работают на заводах?

— Учатся в институтах, причем не в Кемерово. Кто в Новосибирск уезжал, кто в Питер. Правильный выбор сделали. Сложно реализоваться в Кемерово.

— Как сложилась жизнь других ребят из Кемерово?

— Кто-то спился. Частая ситуация, думаю.

Наркомания — тоже проблема. Это худшее, по-моему, что может быть у человека. Люди живут в иллюзии. Как убежать от реальности? Только убиться и забыться. А другие делают на них сумасшедшие деньги.

— С чем-то таким в жизни сталкивался?

— Помню наркоманов в своем подъезде. Поднимаюсь на четвертый этаж, а на втором лежит в хлам убитый чувак. Боюсь даже подойти к нему. Позвонил маме, чтобы спустились и меня подняли. Лет 11 мне было.

Видел такое и понимал: наркотиков в моей жизни не будет никогда. У этих людей вообще нет жизни. Наркоманы лет в 20-30 умирают. Ты точно для этого рождался?

— Трагедия на кузбасской шахте «Листвяжная» в ноябре всколыхнула?

— Никто из родственников там не работает. Но понимаю, как это ужасно. Люди, которые руководят этим делом, некомпетентны. Сколько там правонарушений обнаружили, пятьсот, шестьсот? Кошмар. И шахтеры не раз говорили об этом начальникам, но все равно шли на работу и получали копейки. А что было делать? К сожалению, не думаю, что случившееся что-то изменит.

По-настоящему меня всколыхнул пожар в «Зимней вишне». Она в пятистах метрах от моего дома. Вот тут реально было страшно.

— Ты бы мог работать в шахте?

— Не могу делать то, что не нравится. О том, что, если не футбол, я думал. Сто процентов бы получал высшее образование. В кемеровском лицее я был отличником, в академии Коноплева — тоже (может, пара четверок), потом еще полтора года в «Чертаново». После ОГЭ окунулся в футбол и подзабил. Знал, что спокойно все сдам, и ни одной тройки не получил.

Меня называли ботаником. Учителя были требовательные, заставляли домашку делать. А тренеры иногда не допускали до тренировок, если получил двойку.

Есть стереотип о том, что все спортсмены глупые. Это не так. Полузащитник Андрей Пашков был гением в математике. Юра Горшков с красным дипломом закончил. Никита Чай учился с ребятами на год старше, закончил институт, в совершенстве знает английский — читает без перевода. Правда, закончил с футболом, пошел по своему пути.

— Как у тебя с английским?

— В Кемерово на локдауне плотно занялся: раз в пять в неделю. Вышел на неплохой разговорный уровень. Вернулся в Москву, но, как ни обещал родным, забросил. Хочу на сборах к этому вернуться.

И с тем же Бейлом пригодится в общении, да и вообще с английским тебя любой клуб может взять. В Европе акцент на знание языка. Я бы хотел там себя попробовать, АПЛ — мечта. Так бы даже в Чемпионшип поехал.

— Ты ездил на молодежный Евро. Заметил разницу между нами и Данией с Францией?

— Колоссальная. Казалось бы, Дания — а мы 0:3 проиграли, это просто топ. Все вплоть до вратаря играют в пас, высоко, каждый обучен. Только по пенальти будущим чемпионам немцам они проиграли.

Скорее всего, образуется эта разница как раз в юношеском возрасте. В России все заточено на результат. А в Голландии до определенного возраста очков и плей-офф вообще нет.

— Как узнал про интерес «Спартака»?

— Да из соцсетей. Новость мне кто-то скинул.

— Агент что-то говорил про «Спартак»?

— Да нет. Если будет реальный интерес, если захотят договориться, я буду знать. Слухи и слухи. Ничего не знаю об этом.

— Зарема писала про тебя как про таланта, который прошел мимо спартаковской селекции в 18-19 лет.

— Не знал.

— Кто-то из топов тебя мог подписать?

— «Локомотив». Про его интерес я узнал в тот же день, когда приехал в Чертаново. Отец сказал: «Переметнуться будет некрасиво».

— А когда ты уже заиграл в «Чертаново»? Или в «Крыльях»?

— Лично со мной никто не говорил. Говорю, слухи.

— Сейчас хорошее время уйти из «Крыльев»?

— Вообще нет. У нас отличная команда, прекрасный тренерский штаб. Если бы не эти три матча в конце [1:1 с «Уралом», 0:0 с «Нижним Новгородом», 0:1 с ЦСКА], которые мы могли выиграть, совсем высоко бы шли. Нас обожает город — за то, что выкладываемся, не боимся играть в футбол, бьемся за победу. Отношения в коллективе — супер. Хотим еще пошуметь нашей бандой.

«Идем в баню с тренерами, первый вопрос — «где играл», второй — «что выиграл». Нужны трофеи». Откровенный Талалаев