Нападающий «Вашингтон Кэпиталз» Евгений Кузнецов дал интервью Sport24, из которого вы узнаете:
- верит ли Евгений, что сыграет на Олимпиаде-2022;
- мечтает ли он попасть в Тройной золотой клуб;
- в чем видит феномен Александра Овечкина и Здено Хары;
- с кем из футболистов себя сравнивает;
- как пережил коронавирус.
— Несмотря на поражение, первый выездной матч против «Питтсбурга» вы провели хорошо. Как себя чувствуете? Тяжело было вкатиться после такого перерыва?
— Я двадцать один день вообще ничего не делал. Думал, что три дня потренировался, и этого достаточно, что я уже в хорошей форме. Но во время игры моментами было тяжеловато. Такое было состояние, как будто я после лета только что вышел покататься с ребятами, настолько было непривычно. Но игра складывалась хорошо, на эмоциях. Мы постоянно их догоняли. Матч так быстро прошел, что я даже не заметил, как быстро устал.
— Илью Самсонова отправили в фарм-клуб — это реально вынужденная мера? Без этого было совсем никак не обойтись?
— Я так понял, его отправили, чтобы он сыграл матч и не сидел на лавочке. Ему сейчас нужна игровая практика.
— В этом сезоне у «Вашингтона» новый тренер. На карантине вы наверняка смотрели матчи со стороны. Что можете сказать о системе Питера Лавиолетта?
— Я пропустил почти месяц. Одно дело смотреть, другое — находиться в раздевалке, играть самому. Сколько матчей ты посмотришь, не важно, нужно быть на льду. Именно ошибаться, и еще раз ошибаться. Если, конечно, удача повернется к тебе и получится отыграть без ошибок — еще лучше. А так нужно проходить через это вместе со всеми. И сейчас мне необходимо догонять команду по системе.
— Что скажете о тренировках с ним, я видела, что вы тренируетесь по полтора часа. Это нормально?
— Тренер считает, что так мы будем в лучшей физической форме. Значит, нужно уделять столько времени. Там же не глупые люди сидят. Они смотрят за нашим состоянием, за загруженностью. Мы им полностью доверяем, а они доверяют нам — что мы будем выкладываться по полной. Думаю, когда нам будет нужно, они дадут выходной.
— Игры постоянно отменяют, снова пошли разговоры о пузыре. Вы согласились бы провести так целый сезон?
— Тяжело сейчас об этом говорить, но я думаю, никакого пузыря не будет. Найдется вакцина, и ее поставят тем, кто не болел, у кого нет антител. Надеюсь, что все будет хорошо, и никаких пузырей не будет, потому что это бредятина полная.
— Вы будете вакцинироваться?
— У меня же антитела, говорят, на 90 дней минимум.
— Не знаю, насколько это правда, но я слышала, что лига может начать отслеживать игроков по GPS. Согласитесь на такие меры?
— Они этим просто лишний раз докажут, что не доверяют нам. Сказали сидеть в отеле, мы так и делаем. Никто никуда не выходит. Я не знаю, насколько это вынужденная мера, но они могут следить за нами и без нашего разрешения. Сейчас 21-й век — легко определить место нахождение телефона или человека. Если лиге это нужно, конечно, пусть делают, но ничего нового они там не узнают.
— Это вообще законно?
— . Какая разница, законно или не законно. Если им нужно, пусть делают. Даже если и спросят наше разрешение, откажешься, что ли? Скажут, не играй тогда в хоккей. Здесь же все сводится к тому, что перед началом сезона мы понимали, какие нас могут ждать сюрпризы. Мы решили играть… Я лично для себя решил играть. Поэтому, что бы мне ни сказали, я обязан это выполнять.
— Что вы, помимо матчей «Вашингтона», смотрели на карантине? Может быть, супербоул? За кого болели в финале?
— Супербоул смотрел, да. Я тогда уже вышел после карантина. Болел я за Брэди. Величайший человек. Сколько у него уже было финалов и Кубков… Хочется, чтобы он и дальше выигрывал и доказывал, что можно не просто играть в таком возрасте, а еще и перейти в новую команду и показать себя там. Этой победой Брэди доказал, что он реально сильный футболист и значимый для команды игрок.
— Вы когда-нибудь были на матчах вживую?
— Нет. Пока еще не испытал такого счастья.
— Слова Романа Ротенберга: «Что касается Кузнецова, мы всегда боремся за своих игроков. Будем консультироваться с юристами. На сегодняшний день у него дисквалификация на четыре года [до июня 2023 года], но мы будем бороться». Вы верите, что у вас есть шанс сыграть на играх 2022?
— Почему нет? Никаких связей с Романом Борисовичем на этот счет не было, но у меня есть свои юристы и агенты. В правильное время они поговорят с нужными людьми, узнают, как обстоят дела. Если ФХР поможет, это будет большая поддержка, потому что без них все равно никуда, и слово Романа Борисовича там значит многое. Если они смогут помочь, то наша сборная получит центрального нападающего, который, надеюсь, еще может играть (смеется).
— Почему, кстати, в нашей сборной проблема с центрами? У вас есть объяснение?
— Наверное, эта система выработалась за последние годы, даже десятилетия. Все хотят забивать голы, хотят быть крайними. Думаю, за счет этого. Я вообще мечтаю, чтобы в каждой хоккейной школе был человек, который отыграл, может быть и не в НХЛ, но в России точно, который будет на зарплате и будет обучать центральных. Он будет работать с ними летом и показывать, как играют другие центральные, что сейчас модно, и как нужно действовать. Такие люди нужны хоккеистам ближе к 15-16 годам. Я всю жизнь играю в хоккей, меня никто не учил вбрасываниям. Я толком ничего не знал об этом до нынешнего сезона. Сейчас у нас есть специальный человек, который играл в НХЛ. Он все разъясняет, показывает видео. Это очень интересно даже мне, старику, которому уже скоро под тридцать. Я все равно стараюсь развиваться, учиться. Даже не могу представить, как это все будет интересно молодым пацанам.
— У Павла Дацюка, Ильи Ковальчука была конкретная цель, мечта — попасть в Тройной золотой клуб. Вам это вообще интересно или такой титул не особо волнует?
— Нет. У меня есть мечта, как только время подойдет, я закончу и буду заниматься детьми. Все время буду проводить с родителями, с семьей. Вот это моя мечта.
— Я наблюдала прикольный эпизод с тренировки «Вашингтона» — Здено Хара объясняет вам, как делать «птичку»…
— Нет-нет (смеется). Там долгая история. У Хары вместо изоленты специальные наклейки, и он заказал для меня такие же. Мы разговаривали об этом. Я сам первый раз их попробовал, мы обсуждали, как снег вытереть. А птичку он постоянно делает. Наверное, очень хочет ее исполнить, когда гол забьет. Он очень хороший, веселый парень. Постоянно улыбается и подкалывает по-доброму, несмотря на его возраст.
— Ему 43 года. За то время, что он играет в «Вашингтоне», вы успели понять — за счет чего ему удалось доиграть до этих лет, да еще и держать такой уровень?
— Не знаю. Мне сложно сказать. Я все мечтаю позвать его на ужин, чтобы дома сесть с ним, спокойно поговорить. Просто так, где-то в раздевалке, наверное, неправильно начинать этот разговор. Интересно узнать все нюансы в плане питания, в плане психологии: что его мотивирует каждый день приходить и работать в зале и на льду. Довольно сложно быть не с семьей, постоянно в разъездах. Он в таком положении, когда уже вроде бы и не надо, и не хочется, а у него желания все равно очень много.
— Сами готовы играть до 40 или даже больше лет?
— Нет. Я не буду так долго ни в коем случае. Я другой человек.
— Еще один феномен — Александр Овечкин. У него был не слишком удачный старт сезона, двухнедельный карантин, когда он вернулся, никто особо ничего не ждал. И тут вдруг Овечкин берет и разрывает «Филадельфию». Можете объяснить как такое возможно? Это природа или соперники его так боятся?
— Тяжело сказать. Но иногда я нахожусь рядом с ним, и мне не совсем понятно, как у него получаются какие-то вещи, как это все происходит. Я почерпнул для себя одно: Саша очень голоден до голов. Он постоянно хочет забивать, лезет на ворота, бросает, сколько бы голов не было. У него есть голевая чуйка, глаза горят. Этому невозможно научиться, с этим нужно родиться.
— Есть мнение, что у Ови в этом сезоне нет шансов на «Морис Ришар». Мол, Мэттьюс будет спокойно грузить «Оттаве», «Калгари» и остальным, а у вас дивизион сильнее и Ови придется непросто. Согласны?
— Время пройдет, там посмотрим. Здесь еще сказался этот карантин, Саня пропустил игры. Тяжело. Сейчас вот он вышел, набирает обороты… Не знаю, смогут ли те ребята из другого дивизиона постоянно быть в таком ритме. А Саша свои голы всегда забьет, причем очень много забьет.
— Цитата того же Овечкина: «Кузнецов знает, насколько может быть хорош». Вы и правда это знаете? Если взять уже прошедший отрезок вашей карьеры, когда вы чувствовали себя в максимальном порядке?
— Если честно, я, наверное, так и не вышел на свой максимальный уровень. Все дело в том, что иногда мне бывает достаточно, и я где-то лишний раз сыграю по счету, просто спокойно на оборону. Лишний раз не пытаюсь забить, когда вижу счет 5:1 или 6:1. Для меня нет смысла забивать много голов, мне больше нравится отдавать пас, разыграть где-то для общей картины, чтобы мы выиграли и улыбались после матча. Для меня это самое главное. От меня многие требуют, чтобы я забивал по 40-50 голов… Но если я это буду делать, уйду от своего стиля, и мне придется многое поменять.
— У Саши спрашивали, кто он в футболе, он ответил: «Месси». С кем бы вы себя сравнили?
— Березуцкий, один из них.
— Почему?
— Потому что я тоже пинаю по ногам дай боже (смеется). Ну, либо Игнашевич. Под конец как он могу играть спокойно. Я на самом деле люблю и Березуцких и Игнашевича. Эти люди на самом деле многого добились в нашем футболе. Столько лет отыграли на одном дыхании на таком уровне. Это великие люди для нашего футбола в нашей стране.
— Пока в НХЛ не начался сезон, вы были в России, в том числе, посещали матчи КХЛ. Недавно ваш первый тренер Владимир Шабунин сказал: «Наш хоккей по сравнению с НХЛ — фигурное катание». Согласны с ним?
— Владимир Иванович просто так слов на ветер не бросает, если он это видит, то я его полностью поддерживаю. Этот человек очень многое мне дал, очень многому научил весь наш год. Золотой человек. Он с той старой школы, и для него тяжело понимать некоторые моменты в хоккее. Я его обожаю, люблю, поэтому я всегда за него.
— Назовите две пятерки мечты с вашим участием — первую, состоящую только из русских хоккеистов, вторую, где вашими партнерами будут только легионеры.
— Первая — Саня, я и Панара. В защите — Орел и Заяц. С иностранцами — наверное, Макдэвид, Кросби и я. Нет, не так. Макдэвид, Мэттьюс и я, а в защите — Кросби (потому что мы в четыре нападающих будем играть) и Карлсон.
— У вас уже есть какое-то своё тренерское виденье. Не думаете заняться этим, как закончите с хоккеем?
— Это очень тяжелая работа. Нужно будет полностью убить в себе игрока и переключиться на тренера. Я не знаю, как быстро я смогу это сделать. Сейчас у меня мысли закончить с хоккеем и просто на некоторое время забыть об этом. Отойти в сторону и уделить все внимание семье, детям, родителям, друзьям. Полностью перезагрузиться и дальше уже смотреть. Конечно, каждому хоккеисту хотелось бы работать в хоккее, но важно понимать, какая база данных будет у меня в голове. Смогу ли я помочь или просто приду, чтобы деньги зарабатывать. Это разные вещи.
— Во время этого разговора вы находитесь в Питтсбурге, где на прошлом выезде вас наказали за то, что вы собрались вчетвером в одном номере. Можете прояснить эту ситуацию?
— К сожалению, я не могу рассказать все. Это должно было оставаться на нашей кухне, но получилось так, что это вышло за ее пределы. У меня ни на кого обид нет. Мы сами были виноваты — смотрели телевизор в одной комнате без алкоголя и всего подобного. Просто смотрели UFC, играли в приставку. Так получилось, несчастный случай, что Самса первый заболел. Лично я расстроился больше из-за этого, а не из-за штрафа и наказания. У него довольно тяжелый год, а тут еще коронавирус. За себя-то я не переживал — ничего страшного. Встал, отряхнулся, да вышел. А за него я очень расстроился. На счет того, как сделали в клубе — значит, так посчитали нужным. Я не могу никак возразить им, потому что я простой рабочий. Так что, можно сказать, что я поддерживаю их и наказание, которое мы понесли. Повторюсь, сами виноваты. Но это уже прошлое, зачем его вспоминать. Нужно думать о будущем. Поэтому сейчас я один в номере, да и Самса сейчас в фарм-клубе, так что можно не волноваться (смеется).
— Вы нормально перенесли коронавирус? Без последствий?
— Если честно, тоже не могу особо отвечать на этот вопрос. Скажу только, что в один момент я проснулся и чуть не заплакал от счастья, когда понял, что я могу ходить, дышать… Такие моменты были. Тяжеловато. Это все происходило в первый раз, никогда не знаешь, что ожидать в последующий момент. Эта болезнь такая — сегодня хорошо, завтра плохо. То, о чем я говорю, поймут только люди, которые переболели с симптомами. Никому такого не пожелаю.
