Перед Суперкубком корреспонденты Sport24 Леонид Волотко и Максим Аллланазаров встретились с генеральным директором «Локомотива» Василием Кикнадзе и узнали:
- Кикнадзе и Николича могли уволить в случае невыхода в ЛЧ, это правда?
- «Локомотив» прямо сейчас — команда Семина или Николича?
- Какие цели поставлены перед Николичем, и что будет, если он их не выполнит?
- Кикнадзе работает по жестким прессингом медиа и фанатов — зачем, если можно было оставить Семина?
- Прилетело ли Кикнадзе от РЖД за средний палец болельщику?
- «Локо» хотел Кокорина, почему он в «Спартаке»?
- Уедет ли Миранчук в Европу? (спойлер: скорее всего, да).
- Все о трансферах: Жалолиддинов сильнее Мариу? Ждать ли Камано? Зачем 31-летний Райкович из Серии Б?
- Что делать с фарм-клубами «Зенита» и «Спартака»?
- «Локомотив» правда выставит на Суперкубок дубль из-за календаря?
— Как вы провели вечер, когда «Локомотив» выполнил задачу на сезон и гарантировал себе Лигу чемпионов?
— Я был доволен, но не скажу, чтобы второе место вызвало у меня какую-то эйфорию. А почему я должен был провести вечер как-то особенно?
— Перед матчем с ЦСКА в медиа было четкое ощущение давления: если «Локомотив» проиграет и не попадет в ЛЧ, вас отправят в отставку.
— Давление создается давно. Это нормально и проблем не вызывает. А газету, которая об этом написала, на ночь лучше не читать.
— Мы прочитали утром в день игры.
— Я очень хорошо помню эту газету в ее лучшие годы. А сегодня по объему «дутых» новостей, думаю, она среди печатных изданий занимает лидирующее положение. Говорю об этом во всеуслышание. Готов отвечать за слова и предметно показывать: где, когда, как и сколько было фэйк-новостей. Мало того, считаю, что «инсайдерство», что сейчас присуще большей части бывших коллег-журналистов, — новое веяние в профессии, появившееся благодаря электронным СМИ, но когда оно переносится на страницы газеты, то становится, мягко говоря, не соответствующим определенным профессиональным критериям.
Что касается непосредственно вопроса, то на мой взгляд, такой ситуации не было. На всякий случай можете уточнить в совете директоров клуба, потому что этот орган уполномочен как назначать руководителей, так и снимать их. Но объективно говоря, предпосылок к тому, чтобы меня сняли с работы, если бы мы заняли не второе, а третье или четвертое место, я не чувствовал.
— «Локомотив» прямо сейчас — это уже команда Николича?
— Не склонен разделять на команды — Семина, Николича… Я считаю, что есть футбольный клуб «Локомотив». У этого клуба есть много разных команд: основная, «Казанка», молодежная, команды Академии, женская команда, даже киберспортивная! Вот за каждую из них я переживаю, волнуюсь и болею. Мне важно, чтобы они показывали хороший, красивый и интересный футбол и при этом добивалась определенных результатов. Если у нас будет просто красивый футбол, но не будет результата, я буду расстроен; впрочем, как и наоборот. Мы понимаем, что делаем, работа идет. Мы методично добиваемся реализации тех шагов, которые считаем обязательными в деле построения клуба. Сказать, что мы уже соответствуем тому, что держим в уме, нельзя. Еще очень многое надо сделать. И касается это не только игры. Считаю, что мы добьемся результата только в том случае, если создадим мощную, хорошо выстроенную клубную пирамиду.
— Есть понимание, сколько времени на это потребуется?
— Есть представление, что все эти изменения в клубе мы должны закончить к истечению моего контракта, то есть к декабрю 2023 года.
— Это глобальная задача, а мы о локальной: по сути, у Николича просто не было времени на то, чтобы перестроить команду под себя.
— Послушайте, ни у кого нет задачи разрушать «Локомотив» Семина или строить «Локомотив» Николича. Есть задача, чтобы «Локомотив» был лидером. Если взять все лучшее, что было при Юрии Палыче, добавить все то, что может дать Марко, а также тренеры, которые приехали с ним и те, которые остались в команде, наверное, это и будет тем, что мы себе представляем как некий идеал.
— Вы говорите «мы себе представляем». Но процентов 90 болельщиков до сих пор не понимают выбора в пользу Николича.
— Незнание законов не освобождает от ответственности. Незнание рынка футбольных тренеров не означает, что нужно с такой суровой неизбежностью выносить приговор.
Первый шаг Марко вместе с командой преодолел успешно. Думаю, с этим спорить никто не будет. И по количеству очков, и по тому, как команда вела себя в сложных ситуациях, вырывая очки на последних минутах; и совершенно по-новому раскрывшийся Алексей Миранчук. Перед нами сейчас полновесный сезон. Лучшего оселка, чем выступление в Лиге чемпионов, для того, чтобы проверить, чего мы на самом деле стоим, быть не может.
— У Николича стоит задача выхода из группы в Лиге чемпионов?
— Нет. Есть задача выйти в весеннюю стадию еврокубков.
— Если тренер с ней не справится…
— Ну, нет, только из-за этого никаких решений не последует.
— Когда из «Химок» убрали Сергея Юрана, за тренера вступились футболисты, написав открытое письмо. Как реагировали игроки «Локомотива» на уход Семина?
— Наверное, это у них лучше спросить. В 151-й раз скажу одно и то же: я не нахожусь в состоянии войны с Палычем, мне не нужно ему ничего доказывать. Не нужно говорить: «Ах вот спортсмены были за нас, тренеры были за нас, а болельщики были за него, счет 7:6 в чью-то пользу». Юрий Палыч — легенда «Локомотива», человек, который очень много сделал для клуба. Но то, что сейчас в команде все нормально, это я точно могу сказать: проблем нет.
— Против «Урала» Николич выпустил в основе восемь воспитанников…
— Ну, это все же разовая история — последний тур. Тем не менее было приятно. Не думаю, что многие клубы РПЛ могут позволить себе такую роскошь.
— Мы о другом: чаще использовать молодых как-то прописано у Николича в контракте? Или оговорено устно?
— Нет-нет. Степень желания обвинить руководство клуба в подрывной деятельности со стороны некоторых товарищей приводит к тому, что фантазии и интерпретации зашкаливают. Они выходят за пределы и корректного, и разумного. Конечно же, первой ответственностью главного тренера является спортивный результат. Никто с него эту ответственность не снимал и снимать не будет. Вместе с тем финансовая модель в наших условиях заставляет пересматривать подход к работе.
Мы не можем постоянно брать опытных футболистов, это роскошь. Мы должны брать игроков с потенциалом развития. Вместе с тем — и с Марко мы тоже это не раз обсуждали — нельзя вывести команду 20-22-летних во всех линиях и уверенно сыграть в еврокубках. Это утопия. То есть нам нужны опытные игроки в каждой линии. Нужны и молодые на вырост, в которых мы верим и которых готовим к будущим трансферам.
— Но одной из ключевых причин выбора в пользу Николича вы называли его работу с молодыми игроками.
— Конечно. А вы посмотрите, сколько он с ними работает. Все игры и тренировки «Казанки» и молодежки он видит, получает информацию, анализирует. И это взаимодействие будет только усиливаться. У нас есть огромный план работы по интеграции.
Я вам говорил про пирамиду. В русском языке это слово последнее время имеет негативную коннотацию. Но в нашем случае это означает, что у нас есть основа, это порядка 700 детей, занимающихся в Академии. Из этих детей потом вырастает молодежка. И эта история быстро развивается. Клубу необходимо, чтобы эта система была выстроена, чтобы все понимали, во что играем. Нельзя допустить, чтобы команда одного года рождения играла в один футбол и имела свои представления о прекрасном, команда другого года — в другой, «Казанка» — в третий, основа — в пятый.
— А до этого было так?
— Не буду говорить о том, что было. Буду говорить о том, чего мы хотим в клубе. Какие-то шаги в этом плане сделаны уже сейчас. И они будут делаться непрерывно в обязательном порядке.
— Дело в том, что после того, как вы назвали работу с молодежью одним из факторов выбора в пользу Николича, многие проанализировали его работу, и цифры это опровергают.
— Лучшее мерило — практика. Посмотрим два-три года, увидим, что получится. У меня есть понимание, что у нас получится.
— Хочется просто понять, откуда взялся тезис о его успешной работе с молодежью.
— Почитайте недавнее интервью самого Николича, где он говорит, что «Партизан» — команда, в которой было наибольшее количество воспитанников в ведущих европейских лигах. С помощью статистики, кто захочет, всегда найдет аргументы в свою пользу. У меня в отношении Николича были достаточно серьезные рекомендации. В том числе, по вопросу работы с молодежью. Практика покажет. Но пока я не вижу, где мог бы упрекнуть Николича в нежелании работать, смотреть, советовать. Ну и у игроков вы сможете спросить.
— Вы третий месяц работаете под жестким прессингом фанатов и медиа, который не испытывает ни один клуб лиги. Это мешает?
— У меня очень хорошая закалка. Это третий мой крупный проект. До этого был проект телеканала, который недоброжелатели первый раз похоронили через полгода после запуска. И с тех пор хоронили регулярно. Соответственно, вырабатываются какие-то антитоксины, позволяющие спокойно реагировать на стороннее мнение.
Потом был тяжелейший проект телевизионного освещения Олимпиады в Сочи, где четко было понятно, что к открытию Игр ты должен быть полностью готов. Что бы ни случилось, что бы ни происходило, ты готов. Психологическая нагрузка меня почти не пробивает. Почти — потому что один раз все-таки удалось задеть.
— Вы про тот самый жест?
— Да, тогда на трибуне. Жалею очень об этом, но что-то тогда меня переклинило здорово. Я сперва пожалел, потом подумал: «Зидан отдал звание чемпиона мира за то, что должен был сделать». Потом снова думаю: «Нет, не надо было…». В общем, такая сложная история. Мне неприятно, что это случилось. Искренне переживаю по этому поводу. Но это не та ситуация, когда переживания ведут к извинениям. Абсолютно точно.
— Не пытались найти того человека, который вас оскорблял?
— С тем, чтобы что? Перевоспитать его?
— Да.
— Большего вреда своей работе я не смог бы нанести, если бы пошел на это. Это стратегическое решение. Там это просто неожиданно было, поэтому так поступил.
— Если бы вы сами не подтвердили факт оскорбительного жеста, то никаких доказательств не было бы.
— Не переживаю по этому поводу. Ну и что? Не склонен юлить: если что-то сделал, всегда это признаю.
— Вы сказали, что не находитесь в состоянии войны с Юрием Палычем, однако он на ваш жест сразу отреагировал в инстаграме.
— А я не знаю, что он написал. Серьезно, не видел.
— Он написал, что за это вас нужно отправить в отставку.
— Юрий Палыч имеет право на свое мнение.
— От РЖД вам за это не прилетело?
— Нет. Больше, чем от самого себя, мне все равно ни от кого прилететь не может.
— Ни Мещеряков, ни Белозеров на это вообще не обратили внимания?
— Что значит, не обратили внимания? Контекст-то всем понятен. Люди на футбол ходят, все, что происходит, видят. С их стороны скорее понимание и поддержка была. И от этого мне только хуже, потому что мне неловко, что такое случилось. Да, ошибся — бывает.
— Хочется понять глобально: зачем вам все эти проблемы? Можно же было оставить Семина и спокойно работать, все были бы довольны.
— Если бы мне нужно было работать спокойнее, если бы моей задачей было сделать так, чтобы меня любили, я делал бы все совершенно по-другому. Но есть две задачи, стоящие перед любым большим спортивным клубом. Одна задача спортивная, другая коммерческая. Спортивная задача не подразумевает поиска любви, это жесткая конкуренция.
— Предъявлять Семину по спортивным задачам странно, он с ними справлялся.
— Я вопрос об отставке Семина поставил перед советом директоров зимой. Когда команда проиграла восемь матчей, а выиграла лишь один. И самое главное, выглядела команда так, что не могла бороться. Поэтому, думаю, другого варианта не было. Это осознанное решение. Видимо, мои аргументы оказались достаточно существенными, потому что в мае совет директоров поддержал меня и проголосовал в поддержку того, что я предлагал.
— Вы говорили: из всех протестов болельщиков вам больше всего не нравится то, что они пишут спонсорам.
— Первое и самое главное — это отсутствие поддержки команды. Христа ради, найдите возможность высказывать свое недовольство мне лично, разворачивайте свои листовки со всеми призывами. Но когда у нас три ложи болельщиков ЦСКА перекрикивают стадион из-за того, что часть наших болельщиков встала и ушла к 20-й минуте, а другая просто не привыкла активно болеть, это странно. И это в решающей игре сезона. В чем приоритет? В том, чтобы меня убрать? Нет полномочий у болельщиков на это. Просто по определению. При другой модели существования клуба, если бы они формировали большую часть бюджета, то я бы мог их понять. Но есть то, что есть…
Я понимаю, что многим не нравлюсь. Отношусь к этому спокойно. Каждый имеет право на свое мнение и имеет право его выражать. Но выражать свою позицию во вред команде очень странная история. Писать партнерам с призывами разорвать с нами сотрудничество… Люди должны четко понимать, во что играют и во что верят. Меня радует, что никто из наших партнеров не поставил даже вопроса о пересмотре наших отношений. Мы по всем направлениям идем с развитием и готовим несколько интересных проектов.
— Новую форму «Локомотива» еще до официальной презентации выложили на сайт интернет-магазина. Что это было?
— Не буду говорить, кто это сделал. Если они видели в этом какой-то кайф, то хотя бы попытались сделать это профессионально. Мы бы даже порадовались. Но нет, в итоге они сами себя наказали.
— Трансферы! Почему не продлили контракт с Фарфаном?
— Фарфан, безусловно, важнейший игрок команды последних лет. Но основная причина — лимит, приходится быть жестким. Мы с Джеффом расстаемся большими друзьями.
— «Локомотив» очень хотел Кокорина, это признают все. Почему он в «Спартаке»?
— Кандидатура Кокорина действительно обсуждалась. В «Спартаке» ему, видимо, предложили более выгодные условия.
— Но его же отклонили на трансферном комитете. Это произошло по финансовым или по политическим причинам?
— Я бы сформулировал так: это финансовые причины и поведенческие. У части моих коллег были вопросы, насколько мы можем гарантировать, что с ним снова не произойдут неприятности. Марко очень хотел Кокорина. Сейчас я искренне желаю Саше успехов и удачи в «Спартаке». Считаю, что это один из лучших нападающих в Лиге. Но у нас есть Федя [Смолов]. У Феди амбиций выше крыши, он в хорошей форме.
— У Феди были амбиции остаться в Испании. Почему он вернулся?
— Лучше спросить у самого Федора. Но представлю себя на его месте: есть клуб, в котором все хорошо, который вышел в Лигу чемпионов, который твердо стоит на ногах, плюс родная страна, все близко и понятно. При всем уважении к «Сельте», там борьба за выживание.
— Но зимой он же туда поехал, было понятно, что «Сельта» будет бороться за выживание.
— Он поехал туда, потому что был полон амбиций и азарта. Более того, он взял на себя существенную часть расходов, пошел на серьезное понижение в зарплате, за что ему огромный респект. «Барселоне» и «Реалу» забил, вписал свое имя в историю.
— Говорят, Николич очень доволен Жалолиддиновым.
— Я бы пока не спешил с оценками. У нас есть несколько вариантов. Возможно, он уйдет в аренду, возможно — останется в команде. Не последнюю роль в решении сыграет лимит на легионеров. Он сильно режет планы, заставляет принимать решения, исходя не из потребностей, а из возможностей.
— Исходя из этих возможностей, придется отказаться от Джорджевича?
— Это серьезный вопрос. В любом случае, нам надо сначала привести его в порядок. Скоро уже будет год, как он не играет. У нас вообще беда. Фарфан 14 месяцев не играл. Боря [Ротенберг] очень долго не играет. У Бори контракт до конца года. Решать, останется ли он в команде или нет будем, когда он полностью восстановится и начнет играть.
— Вы сказали, что не спешите с оценками, но Юрий Белоус уже заявил, что Жалолиддинов сильнее Жоао Мариу.
— Оставим это на совести Юры, ха-ха! По Жасуру вообще получилось так, что одновременно 3–4 человека из окружения сказали, что есть интересный парень. В том числе и Марко, кстати. Посмотрели на него, подписали контракт. У нас и самих есть хорошие ребята из академии. Так что у них сейчас крепкая конкурентная борьба. Надеюсь, что в этой борьбе у нас появятся новые Миранчуки.
— Что по Камано? Насколько нам известно, «Бордо» просит 5 миллионов евро сразу, это все усложняет.
— Не совсем так. Подождите немного. Сделка вполне реальна.
— Информация про Слободана Райковича — правда?
— Райкович уже с нами, проходит традиционный в таких случаях медицинский осмотр. После ухода Хеведеса мы прекрасно понимали, что нам нужен еще один опытный центральный защитник. У нас было три варианта. Марко попросил Райковича. Он его знает и понимает. На трансферном комитете Марко сказал, что знает, что делает и попросил его поддержать. Трансферный комитет поддержал.
— И зарплату в 1,5 миллиона евро?
— Это неправда. Очень далеко… очень.
— Но это же очень сомнительный трансфер. Не боитесь, что если Райкович провалится…
— Я вообще мало чего боюсь. Есть главный тренер. Если я ему доверяю, то на основе кредита доверия я ему должен создать те условия, в которых ему будет комфортно работать. Марко привел аргументы, почему он хочет Райковича. Трансферный комитет его услышал. Все.
Началось вообще все с того, что на меня вышел агент с просьбой дать характеристику Райковича от Марко для трансферного рынка. Марко, когда узнал об этом, сказал, что игрока надо брать.
— Он перешел как свободный агент? Или выкупали из «Перуджи»?
— Как свободный агент.
— Считаете, он сильнее, скажем, Кверквелии?
— Не знаю. Будем смотреть. У Соломона очень много амбиций. Он хочет всем доказать, что не исчерпал свой потенциал. Последний сезон ему сильно мешала травма. А по психологии Соломон боец. Он первый кто идет защищать своих друзей, если какая-то заварушка на поле. Никогда себя не жалеет. Так что повторюсь: посмотрим. Мы сейчас подписали Лысцова, теперь у нас пять центральных защитников в основу. Это очень высокая конкуренция. Она позволит лучше понять, какими ресурсами мы располагаем внутри клуба.
— При этом в «Локомотиве» много иностранцев. Можем прямо сейчас посчитать: Кверквелия, Чорлука…
— Стойте. Вы сейчас делаете мне больно.
— Почему?
— Потому что занимаетесь ровно тем, чем я занимаюсь последнее время с утра до ночи. Я все время думаю, как вписаться в лимит.
— Возвращаемся к Жалолиддинову. Правда, что комиссия за переход в четыре раза превышает его трансферную стоимость?
— Хотел бы я знать, о какой стоимости вы говорите.
— 200 тысяч.
— У нас совершенно другие условия. Мы заплатили определенную сумму и получили игрока.
— Меньше, чем 200 тысяч?
— Больше.
— Тогда к трансферу Лысцова. Нобель писал, он обошелся вам в 800–900 тысяч евро.
— Плюс-минус.
— Но «Крылья» брали его год назад за 150 тысяч. За это время он провел в РПЛ 8 матчей, получается, в каждом дорожал на 100 тысяч?
— Вопрос, как он их провел. На взгляд нашей селекционной службы, хорошо. В том числе, когда играл против нас.
— По нашей информации, изначально на эту позицию рассматривали Чернова.
— Мы вели их параллельно. Прислушались к главному тренеру, который попросил посмотреть Лысцова. А при прочих равных сказалось то, что Лысцов — наш воспитанник, он вернулся домой.
— Выкупить Мариу из «Интера» было нереально?
— Реально. Возможность была. Но после Лиги чемпионов и травмы Жоау потерял задор. Может, ему хотелось в другой по силе чемпионат. Может, появились мысли о другой команде. Но согласитесь: даже если взять финальный отрезок из 8 матчей, то при своих феноменальных технических возможностях и блестящей работе с мячом с точки зрения динамики развития атаки Мариу был не так полезен, как этого от него можно было ожидать.
— Какая ситуация по Миранчуку? Насколько понимаем, ведутся переговоры о продлении контракта.
— Не могу сказать, что ведем переговоры, скорее, мы обменялись мнениями на случай продления. При этом считаю: если Алексею и уезжать в Европу, то нынешнее лето или зима — лучшее время. Но это если решение будет в пользу «уезжать». Потому что финальное решение может быть и «не уезжать». Значит, мы сохраним системообразующего игрока на долгие годы.
— Тоже хорошо.
— Мы все-таки хотим создать систему, при которой в 24–25 лет ребята бы уезжали, а в 29–30 возвращались и еще 2–3 года работали на команду, передавали опыт молодым одноклубникам. Мы в этом крайне заинтересованы. Поэтому с представителями Миранчука рассматриваем несколько сценариев. Из Европы есть несколько интересных вариантов. Причем реально хороших! Если не сложится, — а такое тоже бывает, — значит, нам играть в Лиге чемпионов будет существенно легче.
— Какая позиция у Миранчука? Он хочет уезжать, не хочет или пока не определился?
— На мой взгляд, Леша очень прибавил за последний год с точки зрения самооценки, психологии и осознания, с одной стороны, как много ему дано Богом; с другой, сколько труда он сам в себя вложил. Мне кажется, сейчас в нем кипит азарт.
— Азарт поехать и доказать?
— Да. Все векторы совпадают.
— Давайте возьмем в процентном соотношении: уйдет / не уйдет.
— 60 на 40 в пользу того, что мы сделаем трансфер. Прямо сейчас есть два варианта, которые бы устроили всех: нас, Лешу и команду, которая его возьмет.
— Тогда речь об этом трансфером окне? Зимой останется полгода до окончания контракта, а это совсем другая цена.
— Нам пришлось потратить много времени и убедить рынок в том, что выкупная цена, прописанная в контракте Алексея, является продуктом временного фиксирования и в любом случае согласуется с игроком и клубом. Плюс в том, чтобы уходить зимой, есть: я верю, что в этот раз в Лиге чемпионов Алексей будет еще более заметной фигурой. С этой точки зрения шанс засветиться положительный. Но если все срастется с теми клубами, о которых я говорил, то нужно уходить сейчас. Там реально хорошие варианты.
— На всякий случай: речь только об Алексее?
— Да, мы рассчитываем, что Антон остается с нами.
— Что с Никитой Медведевым? Была информация, что он переведен в «Казанку» вашим решением.
— Это не совсем корректная формулировка. Я бы себя странно чувствовал, если бы лично принимал решения, кому в какой команде тренироваться. Это совместное решение с тренерским штабом. Но приказ действительно мой, потому что только я как гендиректор обладаю в клубе полномочиями на подписание таких решений.
— Это чисто спортивная история? Обычно игроков переводят во вторую команду из-за разногласий с руководством или из-за поведения.
— Нет-нет, никаких проблем с Никитой. Просто есть понимание, что в основной команде нужен другой состав вратарской линии.
— Перевод Медведева совпал с появлением слухов о Крицюке в «Локо».
— Его кандидатуру рассматривали, и шансы на переход были. Мы не упускаем его из периметра внимания. Считаем, что Станислав не сказал последнего слова. Но в нынешней конструкции продлен контракт с Антоном Коченковым. Плюс, есть молодой вратарь Андрей Савин. Но за Крицюком следим.
— Зимой у «Локомотива» было ноль покупок. Сейчас Жалолиддинов, Лысцов — и Райкович на подходе. Согласовывать трансферы с Николичем легче, чем с Семиным?
— Да, зимой мы просто «уперлись» друг в друга. Палыч блокировал все, что мы предлагали, а единственный трансфер, который он просил (речь о Кристиане Бассогоге — Sport24), мы были не в силах осуществить просто потому, что клуб его не отпускал. Когда мы в третий раз зашли с предложением, китайцы аж возмутились: «Сколько можно объяснять, что ответ «нет»?».
— Нам кажется, или при Николиче у вас появилась возможность быть ближе к команде? Вы жили на базе во время самоизоляции, на разминке стояли у тренерской скамейки и отбивали пять игрокам.
— У меня и раньше была такая возможность и я ей пользовался. Как вам объяснить… Первое время я считал, что нужно поддержать Марко, поэтому столько времени проводил на базе. Вообще для меня важно, что происходит в раздевалке.
— Вы туда часто заходите?
— Перед играми не захожу, просто приветствую ребят. После стараюсь заходить.
— Юрий Семин рассказывал, что на сборе в Катаре вы ходили по номерам и настраивали игроков против тренера.
— Во-первых, мне не нужно ходить по номерам, чтобы с кем-то поговорить. Как минимум есть телефон. Во-вторых, я не очень понимаю, что на это ответить. Мне сейчас нужно встать и покаяться, что я настраивал команду против Семина? Или сказать, что это все вранье? Наверное, если у Палыча есть какие-то доказательства, то нужно положить их на стол. Но что-то мне подсказывает, что его утверждения безосновательны. Мне не нужно было никого ни на что настраивать, футболисты самостоятельны в своих оценках.
— Открывая новое интервью Семина, у вас проскакивает мысль: ну сейчас начнется?
— Нет. Еще раз говорю, а то вы меня не слышите. А у части болельщиков, по-моему, это вообще в фетиш превратилось… Я не играю с Палычем в футбол, карты или домино. Не меряюсь влиянием, авторитетом и биографией. У него своя биография. Свои победы — причем огромные, которые создавали этот клуб. У меня — свои, на другой поляне. Посмотрим, насколько мои знания и умения могут пригодиться здесь. И приведут ли к чему-то путному. Только практика покажет. У меня есть уверенность: то, что происходит сейчас в клубе, должно позитивно отразиться на спортивных и коммерческих результатах.
— «Локомотив» судится с Ильей Геркусом. Перед последним заседанием он сказал, что это суд не с клубом, а конкретно с вами и Анатолием Мещеряковым. Вы согласны с такой формулировкой?
— Если бы был согласен, то, наверное, ходил бы на заседания. Которые на самом деле для меня интереса не представляют. Я твердо знаю, что встретил в клубе [после Геркуса] и в чем его обвиняют. Надо дождаться решения суда, посмотрим. Я абсолютно безболезненно воспринимаю эту историю с судом. Просто понимаю, что у нас есть все основания утверждать, что ряд решений Ильи Леонидовича были неправильными и неправомочными. Все дальнейшие комментарии только после решения суда.
— Вас не беспокоит, что заседания постоянно переносятся?
— Я не первый раз имею дело с судебным делопроизводством. И понимаю, что это вопрос небыстрый. Нужно набраться терпения и спокойно ждать. Но опять-таки, если бы это было дело «Кикнадзе-Мещеряков против Геркуса», с моей стороны было бы больше ажиотажа. А так, если честно, очень много дел, не считаю делом первостепенной важности следить за этим процессом. О том, что у нас 24-го июля было заседание, мне сообщили утром.
— Как должен сложиться этот сезон, чтобы вы признали его успешным?
— Первое место, выход в плей-офф Лиги чемпионов — если мы это сделаем, я буду действительно счастлив. Понимаю, что это мечта.
— А реальные цели перед Николичем?
— Они стандартные для нас: место в еврокубках и выход в евровесну.
— Вы сказали про первое место. Считаете, реально конкурировать с таким «Зенитом»?
— Конечно. А что в нем такого?
— Клуб подписывает Малкома и Ловрена.
— Это бюджет. И даже хорошо, что у них он такой.
— Василий Уткин считает «Зенит» «империей зла» российского футбола.
— Вася — сильный полемист, который с младых ногтей любит обострять и умеет это делать. Он знает, как быть интересным, владеет слогом. К тому же актер. «Империя зла» или не «империя» — это чемпион страны и обладатель Кубка. Если мы хотим быть первыми, то «Зенит» надо обыгрывать.
— У «Зенита» был «Оренбург» и остался «Сочи». А в новом сезоне все в открытую говорят, что фарм-клуб заводит «Спартак». Как вы к этому относитесь?
— Если эта тенденция сохранится, все превратится в очередную клоунаду. «Сочи» — «Ростов» это клоунада. И здесь будет тоже самое. Потому что сейчас все клубы из верхней части таблицы лихорадочно начнут искать сателлитов, которые за мзду малую… Здесь же сразу несколько вопросов решается. Например, лимит: можно зимой спокойно упаковать и отправить легионеров, чтобы провести любую трансформацию состава. Другая возможность — спокойно обкатать молодняк из академии. Но только нужно понимать: это будет чемпионат шести-семи команд со всеми вытекающими последствиями. И не надо потом жаловаться, что мы собственными руками задушили лигу.
Мы сейчас стоим на грани очень серьезного вызова. Я знаю позицию многих клубов, она довольно жесткая по отношению и к ситуации «Зенита», и к ситуации «Спартака», который в ответ «на наглое бесчинство бухгалтера Кукушкинда» решил ударить со всей пролетарской прямотой.
Ситуация, естественно, неправильная. Не может быть таких связей, которые возникли у «Зенита». Хотя они выглядят аккуратнее и юридически чище других, благодаря которым доходит до назначения главного тренера. Если не реагировать мы можем потерять чемпионат. С этой точки зрения у РФС и лично у Александра Дюкова очень непростой период, когда, на мой взгляд, необходимо принять ряд точных решений. Буквально только что большинство клубов на общем собрании лиги проголосовали за внесение поправок в регламент, которые будут препятствовать созданию фарм-клубов. Теперь слово за РФС.
— Правда, что вы рассматриваете возможность выставить дубль на Суперкубок?
— На мой взгляд, у нас ставится эксперимент над здоровьем игроков. Мы провели 8 матчей за 4 недели. Сейчас нам предлагают сыграть 7 матчей за 3. И говорят: англичане играют, и ничего. Считаю, сравнение не совсем корректное: у нас разные составы с разным количеством игроков, которые способны выходить в обойме и в ротации. Плюс впереди еврокубки.
В 6–7 туре после возобновления РПЛ у нас появились серьезные кадровые проблемы. Повторения точно не хочется, как и экспериментов. В итоге мы остановили дискуссию. Хотя мы нашли клуб, который был готов вместе с нами изменить расписание и провести дополнительный матч в сентябре. Но мотивируя тем, что нельзя ломать календарь, ряд уважаемых клубов поддержал лигу. Сказали, что они бы болезненно восприняли изменения календаря. После этого мы прекратили дискуссии и сосредоточились на своем собственном решении. Финальное мнение команды и главного тренера: мы будем играть основой. Но я по-прежнему считаю, что календарь составлен плохо.
— Но «Зенит», с которым вам играть в Суперкубке, на календарь не жаловался.
— Здесь сказывается преимущество их бюджета. На мой взгляд, неслучайно, что наш матч с «Зенитом» в РПЛ стоит последней игрой августа. По идее, мы подойдем к ней вымотанными. Но спортивную злость никто еще не отменял, так что посмотрим, в какой форме мы будем. Питеру точно легко с нами не будет.
Кстати, второй матч с «Зенитом» в чемпионате у нас за три тура до финиша сезона и на выезде. Там тоже будет многое решаться. Наверное, случайно так совпало. Но ничего, поборемся.
— Объясните, почему «Локомотив» к концу августа будет вымотанным, а «Зенит» нет.
— У нас возможности ротации меньше. А календарь, возможно, даже лучше, больше домашних матчей, на что указывали коллеги из лиги. Но считаю, что в данном случае именно ротация ключевой фактор.
— Как вы хотели улучшить календарь? Что предлагали?
— Мы хотели сыграть в любой midweek сентября после паузы на сборные. И предлагали поставить игру с «Зенитом» на первый тур, а стартовую игру передвинуть на сентябрь. Но «Зенит» не согласился.
— Нет ли у вас опасений, что проблема коронавируса снова будет сверхактуальной и в новом сезоне?
— Опасения велики. Сейчас все договорились, что переносов матчей не будет. Но для этого необходимо решение очень важной задачи: Роспотребнадзор во всех регионах страны должен относиться к ситуации с заболевшими одинаково!
