В октябре 2017 года Федор Емельяненко взорвал инфополе, запустив через портал «Советский спорт» жесткий ответ своему брату Александру, назвав его Иудой и уточнив, что «для тебя я не Федя, а Федор». Таким эмоциональным старшего Емельяненко не знал никто.
С тех пор конфликт Федора и Александра перерос в стадию активного игнора. На вопросы журналистов Федор отвечал, что не комментирует ничего из того, что связано с братом, а Александр периодически рассказывал, как они закрывали обиды телефонным разговором, договаривались о встрече, но не встречались.
Буквально вчера в интервью телеканалу «Мир» Александр в очередной раз напомнил, что Федор не помогал ему решать проблемы с законом, когда его сажали за изнасилование. А уже сегодня в интервью корреспонденту Sport24 Ярославу Степанову Федор предложил брату «извиниться перед теми, кого тот изнасиловал».
В воскресенье Емельяненко-старший проводит свой 46-й бой в карьере. Поэтому говорим мы не только об Александре, но и о дружбе с Рэмпейджем Джексоном, которого скоро нужно будет бить, допинг-контроле, звонках Владимира Путина и передвижениях в метро.
— Хочу спросить о том, что буквально час назад меня удивило. Я увидел, как вы идете в свой отель из обычного магазина, где обычно много местных и туристов. Можете описать, как выглядел этот поход за продуктами?
— Да мы вышли прогуляться просто. Сейчас же утро, магазин только что открылся, мы купили все самое необходимое без каких-либо вопросов. Это вечером тут много народу, а с утра все отдыхают или работают. Народу немного, поэтому все спокойно.
— По ходу вашей карьеры вы четыре раза выступали с Рэмпейджем Джексоном на одном турнире. Трижды в 2003-м и один раз в 2004-м. Как проходили ваши встречи в то время?
— Очень тепло. Всегда с Рэмпейджем дружили, общались хорошо. И в США виделись много раз, выступали параллельно. Отношения всегда хорошие складывались.
— Вы всегда отзываетесь положительно в ваших соперниках, но по отношению к Джексону еще можете употребить понятие «друг». Насколько эмоционально легко настроиться на то, что, по сути, в воскресенье вам нужно будет бить человека, с которым в обычное время вы бы могли хорошо провести время семьями и пообщаться?
— Для меня это просто спорт. Как и для него. Мы выйдем, чтобы помериться нашим мастерством в клетке. С моей стороны не будет никакой жестокости и никакого желания нанести ему намеренно увечья. Это только спорт.
— В день вашего боя вашей дочери Василисе исполняется 12 лет. Я правильно понимаю, что ваша семья начнет праздновать день рождения с просмотра боя?
— Не знаю, честно говоря. Бой же будет по Москве где-то в 8-9 утра. Василиса — это моя дочь от предыдущего брака (у Емельяненко пять дочерей. — Sport24). Живет отдельно с мамой. Но я буду звонить и поздравлять, конечно.
— Как семья смотрит ваши бои? Или не смотрит?
— Маша (старшая дочь, 20 лет) будет смотреть. Всегда переживает за меня, молится, поддерживает. Хоть и говорит маме: «Не смотри, и я не буду смотреть». Но все равно смотрит. Другие дочери тоже смотрят, но совсем маленькие не будут смотреть, конечно.
— У одного из четырех детей Джексона тоже 29 декабря день рождения. Он говорил, что хотел бы, чтобы его семья прилетела на бой. Правильно ли я понимаю, что у вас несколько иной подход в этом плане?
— Ну, почему. Моя жена много раз присутствовала на боях.
— Имею в виду детей.
— А, дети. Маша присутствовала, когда еще маленькой была. В Японии еще с нами находилась. Но тогда на бой не ходила. Василиса была на моем бое. Но, в целом, ребенку, наверное, само это шоу тяжело воспринимать. Хотя она говорила, что ей понравилось.
— Я прилетаю на третий подряд ваш бой, и прямо сейчас меня удивляет только одна вещь. Обычно с вами в команде находятся Эдгард Запашный, Никита Лушников, однажды был Павел Деревянко, однажды — Аскольд Запашный. Сейчас никого из них нет. Почему?
— Предновогодний цикл. Эдгард и Аскольд работают. Никита открывает центры по помощи наркозависимым людям, Паша Деревянко тоже работает. Но знаете, всегда есть кто-то рядом. Если кто-то еще приезжает, то я только рад. Если нет — ничего страшного, я же все понимаю. И знаю, что они будут, даже находясь далеко, поддерживать и смотреть.
— — После боя против Фабио Мальдондо в вашем углу перестали появляться Александр Мичков и Владимир Воронов. Почему так произошло, учитывая, что, насколько я понимаю, у вас вполне нормальные отношения?
— У нас отличные отношения с Александром Васильевичем и Владимиром Михайловичем. Владимиру запретили летать из-за проблем со здоровьем, а Александр остался ребят молодых готовить.
— Известный факт: в свое время именно Александр Мичков поставил вам бокс. Продолжаете ли вы с ним работать в этом плане?
— Спортсмен должен развиваться всегда. Но ты не должен зацикливаться работой с одним тренером и в одном зале. Еще были Михаил Малинин, Сергей Чесников, тульские ребята помогали. Со многими я работал, от многих что-то брал. В Питере, например, Роман Зенцов был. В Голландии боксировали. Умный спортсмен должен брать много разной информации и адаптировать ее под себя. Но Александр Васильевич был всегда старшим тренером, к которому я прислушивался и прислушиваюсь до сих пор и которому я благодарен за то, что он долгие годы рядом со мной.
— Почему вы всю спортивную карьеру провели преимущественно в Старом Осколе и Голландии, не выбираясь на тренировки, например, в США? Для разнообразия.
— Потому что мне хватает всего там, где я работаю. Я постоянно учусь чему-то новому, стараюсь что-то прорабатывать с ребятами из команды. Мы часто просматриваем бои, техники других бойцов, те или иные приемы. Летаем по России. В США не вижу смысла лететь. Я много раз пересекался с теми же американцами. С японцами. Не вижу смысла сильно разгоняться. А советы такие я слышал. Но людям сначала надо поприсутствовать на моей тренировке, посмотреть, как я работаю, что делаю, прежде чем давать советы.
— Раньше вы довольно часто поднимали тему допинг-контроля, отмечая его важность. Бывший боец UFC и Bellator Бен Аскрен рассказывал, что за три года выступлений в Bellator его тестировали всего один раз. Представляется ли вам Bellator надежной организацией в этом плане и сколько раз вы на своем примере чувствовали, что допинг-контроль здесь действительно работает?
— Перед каждым боем и после каждого боя я сдаю анализ. К нам приходит представитель Атлетической комиссии, распечатывает баночки, показывает их. Потом мы их отдаем, он запечатывает, и мы расписываемся.
— То есть в Bellator нет системы внеплановых допинг-тестов, когда допинг-офицер может прилететь к вам в Оскол?
— Нет, в России меня не тестировали. Только до боя и после боя.
— Чем старше становится спортсмен, тем чаще появляются различные новости, связанные с его здоровьем. По ходу вашей карьеры есть одна операция, о которой говорилось публично. Это 2006 год, когда вам пришлось ломать кость в руке, вставлять спицы и пластину. Если брать дистанцию последних трех лет, много ли приходилось делать серьезных операций?
— Оперировал колено после боя с Бейдером. Немного почистили, устранили проблемы. Слава богу, все хорошо. А так, травмы накопились, чувствуется возраст. Когда молодой, ты ничего не замечаешь, не чувствуешь. По крайней мере, я на это закрывал глаза. Сейчас уже сложнее так сделать. Больше и больше травмы дают о себе знать. Чувствуется возраст.
— В одном из своих интервью вы рассказывали, что в период активных выступлений каждый ваш день начинался с пробежки в 15 км. Вадим Финкельштейн в 2010-м говорил, что вы бегаете по 20 км в день и делаете по две тренировки. Как выглядит ваш тренировочный день в 43 года?
— Ну, во-первых, Вадим Финкельштейн никогда не присутствовал на моих тренировках, поэтому не может этого знать. Повторюсь, когда люди от себя что-то заявляют, дают советы, не зная суть, это неправильно. Я всегда уделял внимание бегу. И сейчас бегаю много. По 10 км в день.
— 19 лет назад вы впервые выступили в Японии и 25 из 45 профессиональных боев провели именно здесь. После такой долгой карьеры тут есть ли у вас ощущение, что вас поддерживают и знают не меньше, чем в России?
— Честно, здесь произошло становление моей карьеры. Публика полюбила меня. Вообще, она любит мастерство. И они эту любовь проносят сквозь года. Не имеет значения, победил ты или проиграл. Я наблюдал это наглядно. Боец проиграл, а фанаты все равно ждали его у отеля, фотографировались и все такое. Здесь очень уважительно относятся к бойцу. А еще тут весь зал реагирует, как единый организм. Публика разбирается во всех тонкостях, это завораживает, когда находишься в зале.
— Раньше в интернете была очень популярна фотография, где вы едете в метро. Она была как бы иллюстрацией того, насколько вы в жизни простой человек. Сейчас, когда ММА стали гораздо популярнее, чем раньше, у зрителей появилась возможность смотреть на вас на федеральных каналах, можете ли вы себе позволить спокойно проехаться в метро?
— Да, передвигаюсь в метро периодически. Машина есть, но иногда случается так, что приходится спускаться. Но сейчас в метро бесплатный вайфай, все в телефонах сидят и редко от них поднимают глаза. Поэтому я всегда спокойно езжу. Если кто-то узнает, то все проходит культурно и без лишних эмоций, возгласов и еще чего-то. И, как правило, я не фотографируюсь.
— Это очень непривычно слышать, особенно учитывая тот факт, что некоторые наши популярные бойцы, допустим, говорят, что они даже на рынок сходить яблок купить не могут.
— Думаю, это перебор. Наверное, бойцы хотят значимости себе придать. Я спокойно передвигаюсь по рынкам, магазинам и улицам. Слава богу, сумасшествия нет.
— Джексон всегда отличался какими-то безумными и эпатажными поступками. У многих фанатов ММА он ассоциируется со знаменитым видео с шоу The Ultimate Fighter, где уничтожает дверь. Что вы могли запомнить из его не совсем обычных действий?
— Мне всегда было интересно, как он с цепью выходит. Был в шоке, как он себя преподносил. Но в жизни он обычный и добродушный парень. Просто, скорее всего, в ринге хочет казаться грозным. В образе.
— В одном из интервью вы сказали, что вам не нравится, когда бойцы, добиваясь популярности, начинают кого-то чему-то учить, очевидно делая отсылку на какого-то бойца, которого все знают. Всегда было интересно, как вы следите за теми или иными новостями? Имею в виду, проводите ли время в инстаграме и на каких ресурсах узнаете о каких-то событиях в мире?
— Нет, в инстаграме и социальных сетях меня нет. А так, попадаются какие-то интервью, когда я читаю основные новости по миру. И все равно там что-то вылазит.
— У вас же есть даже страничка в инстаграме.
— Да, но ее ведет мой пресс-секретарь. Мне не хватает свободного времени, чтобы уделить его родным и близким. А сидеть еще в социальных сетях… Это не живое общение.
— Вы — первый и единственный боец в российских ММА, на чьи бои приходил Владимир Путин. Раньше можно было увидеть вас в его штабе, он поздравлял вас звонками после побед. Как происходит сейчас? Имеете ли вы какое-то отношение к политической деятельности и звонит ли вам президент после побед?
— Вы же видите, что происходит в мире, что происходит в России. Думаю, президенту хватает своих проблем. Звонил, когда я в Rizin выступил. Когда вернулся, он меня поддержал. После этого был звонок, но это неважно. Кому-то важно, но я не считаю, что это сильно важно. Вернее, я не считаю, что после каждого звонка президента нужно оглашать в инстаграме, что меня поздравил Владимир Владимирович. Это лишнее.
— Раньше у вас, помимо ММА, были еще две работы: в политике и в Союзе ММА. Продолжаете совмещать с карьерой?
— Я по-прежнему имею отношение к Союзу ММА, но немного отдалился, чтобы закончить свою карьеру. Но в Союзе сейчас замечательный заместитель президента Радмир Габдуллин. По-моему, он все делает правильно и грамотно.
— А от политики отошли?
— Я был в совете при президенте РФ. Но сейчас меня там нет. Это не мое решение было, когда меня включили туда и, скажем так, благополучно исключили. Это не зависит от твоего желания. Зависит от того, нужен ли ты там.
— И что входило в ваши обязанностями?
— Различные чиновники и спортсмены собираются на совете, чтобы решить те или иные вопросы по спорту и подготовке к тем или иным крупным соревнованиям. В общем, решение каких-то спортивных задач на уровне президента.
— Есть ощущение, что вы в определенный момент уже достигли того статуса, что можете вполне себе безбедно жить, при этом не выступая в ММА. Верное ли это ощущение, или те деньги, который вы зарабатываете за бои сейчас, играют существенную роль в вашей жизни и без этого было бы сложнее?
— Слава богу, у меня большая карьера, и я заработал за это время достаточно средств. Но и на сегодняшний день это моя работа, за которую я получаю большие деньги. Будет неправдой сказать, что деньги тут не играют роль и не мотивируют отчасти. Каждый же человек хочет иметь хорошую работу. Вот и у меня есть хорошая и любимая работа.
— Если говорить о новостях, а точнее о тех, кто их делает, перед боем с Сонненом я вас спрашивал, почему так получается, что журналисту из России, чтобы пообщаться с вами, нужно лететь на другой континент. По сути, так остается и до сегодняшнего дня. Есть теория, почему вы не очень любите общаться с прессой. Она заключается в том, что раньше, когда единоборства не были сильно популярными, про вас часто могли писать что-то, что не соответствовало действительности. И вас это утомило. Есть ли такой момент?
— Знаете, мне очень тяжело видеть, как меняется мир. И в Японии как-то все чище. Что говоришь, то и напишут, не пытаясь перевернуть и обгадить информацию. Грубо сказал, но все-таки. У меня было несколько интервью в России. Даже в формате видео. А потом их корректировали и выдавали совсем другое. Было неприятно. Убирали звук, вырывали слова из контекстов, давали их вспышками, как-то иначе озвучивая. И сейчас же не разбираются, кто и что сказал. Лишь бы была информация, за которую можно зацепиться. А у нас цепляются за грязь, за поступки, за слова, из ряда вон выходящие. Если я сказал определенным образом, то так и надо напечатать. А то, что у нас происходит… Культуру надо поднимать в СМИ. Чтобы проверялась информация. Раньше в газетах писали либо о героях труда, либо о спортсменах героях. О положительных людях, в общем. Если был отрицательный поступок, то это так и преподносили. А сейчас преподносят так, что люди это глотают. И все переворачивают. А еще я думаю, что верующий человек не должен иметь желание лезть в камеру, бежать давать интервью. Поэтому все эти социальные сети и прочее — страсть и привязанность. Слава богу, я этим не страдаю. И стараюсь быть подальше от такого.
— Наверное, одна из главных новостей в мире российских единоборств за этот год — бой вашего брата с Михаилом Кокляевым. Следили ли вы за происходящим и рады ли, что Александр сейчас — один из главных инфоповодов в российской прессе? Преимущественно с хорошей стороны.
— Я был в курсе того, что происходит. Но мне кажется, что это не спорт, а антиспорт. Костя Цзю сказал: «Если я хочу в цирк, то пойду к братьям Запашным». А я не могу назвать это цирком, потому что не хочу оскорбить цирк. Никакого спорта там не было.
А что касается Александра… Я молюсь, чтобы человек нашел себя. Для меня на сегодняшний день Александр мертв. Есть такая притча у Господа: у отца было два сына. Один попросил свою часть имения и ушел в страну далече. Растратил там все имения с блудницами, прогулял и так далее. Потом, когда голод страшный настал, он вспомнил, что его любят и ждут дома. Когда он шел, то думал, что попросит у отца прощения. На обратном пути его встретил отец. Он сжалился над ним, сам подбежал, поцеловал, обнял. В честь его возвращения закатили праздник. Младший заколол теленка, а старший сын расстроился из-за этого. «Я столько лет с тобой, столько работаю, а ты мне не дал даже теленка заколоть». Отец сказал ему, что надо радоваться, что твой брат был мертв и ожил. Пропадал и нашелся. Вот для меня на сегодняшний день Александр мертв. Но я молюсь, чтобы он ожил и нашелся.
— Александр неоднократно говорил, что хотел бы с вами помириться.
— Я вас умоляю. Пусть сначала извинится перед теми, кого он изнасиловал, оскорбил, обидел, на деньги обманул и так далее. Перед всеми, кого он называл животными.
— Вы не считаете, что могли бы помочь ему?
— Каким образом? Знаете, сколько лет я ему помогаю? Очень много. Сейчас лучшей помощью будет не помогать ему. Вот и все. Дело не в усталости. У человека своя дорога, своя жизнь. Просто жаль людей, которые оказываются с ним рядом. Дай бог, чтобы он вразумился. Дай бог, чтобы это были не просто разговоры, что он другой и так далее. Чтобы не просто говорил, что читает писания святых отцов, а понимал, о чем они говорят. Все отцы говорят о терпении и смирении. А когда человек говорит, что вокруг него все животные — это не терпение. Надо обратить взгляд внутрь себя. И понять, что главное животное сидит внутри. И с ним надо бороться. Тогда увидишь вокруг себя людей.