28 сентября 2022 года исполнится 50 лет с момента завершения, наверное, самого знаменитого противостояния в хоккее. Именно в этот день в 1972 году закончилась легендарная Суперсерия между сборными СССР и Канады, которая навсегда изменила хоккей как вид спорта и его восприятие болельщиками по обе стороны океана. Конечно, канадцы будут праздновать эту дату, так как де-юре именно Канада выиграла Суперсерию. Уже сейчас канадские журналисты потихоньку «разогревают» эту тему, которая, впрочем, несколько омрачена текущими политическими делами.
Авторитетный североамериканский портал The Athletic задал несколько ностальгических вопросов Кену Драйдену — бывшему вратарю сборной Канады, а ныне политику и общественному деятелю.
— Вы как-то жаловались, что на матчах в 1972 году в Москве не могли пить привычную «Кока–колу», а вам привезли напиток под названием Jolly Cola. Что это такое?
— Это было ужасно. Знаете, когда ты привык к определенным вещам, то в какой-то момент их отсутствие становится для тебя проблемой. Даже если все остальное время это не имеет для тебя никакого значения. И отсутствие кока–колы в Москве было из этого числа. Кого бы из администраторов мы ни спросили, когда привезут колу, каждый день слышали одно и то же: «Она будет сегодня, но позже». А потом выяснялось, что сегодня ничего не приедет, да и завтра тоже. Серия становилась все серьезнее, напряженнее, и мы хотели избавиться от всех отвлекающих факторов.
Еще была история со стейками, которые мы привезли, но он исчезли. Их просто украли. А чтобы закончить с колой, то было так: в предпоследний день нам сказали, что напиток привезли. Смотрим — написано «Jolly Cola». Делаем первый глоток: «Нет, это не кока-кола!»
Здесь необходимо пояснить, что Jolly Cola производилась и производится в Дании, и до 1980-х годов была там намного популярнее американской колы. — Sport24.
— Какое воспоминание вас больше всего удивило, когда вы начали писать книгу мемуаров о Суперсерии–1972?
— Неожиданностей было не так много. Я был удивлен тому, насколько важен для меня казался хоккей. Я привожу в книге эту мысль. «Мы лучшие в мире, мы это знаем, у нас есть все основания так полагать, и это справедливо. И тем не менее каждый год сборную СССР называют чемпионами мира. Это просто недопустимо. Это совершенно неправильно», — так я думал тогда. Поэтому вещи, которые я вспоминал, приобретали особенный смысл.
— В восьмой игре Суперсерии–1972 что было сильнее всего — зрелище, звуки или запахи?
— Это было просто безумие, потому что все снова повторялось и выходило из-под контроля. Я чувствовал, словно все ускорилось и звуки стали громче.
— Вы писали, что Суперсерия–1972 изменила канадский хоккей в плане тактики и тренировок. Эта линия продолжается?
— Думаю, да. То, что становится возможным, со временем превращается в норму. Когда-то в хоккей нельзя было играть 11 месяцев в году — об этом не думали, потому что было ограничение в плане льда. Сейчас играть круглый год — это норма. Все становится сложнее, изменяется. В нынешнее время, чтобы стать хорошим концертирующим пианистом, нужно гораздо больше, чем раньше. В хоккее растет стоимость экипировки, стоимость льда. Этот вид становится менее доступным для широкого круга людей, раньше такого не было.
— Канадцы, которые видели матчи Суперсерии–1972, уже являются пенсионерами. Что это будет означать для Канады, когда живая память об этом событии исчезнет?
— Я не уверен, что она сильно влияет на отношение к хоккею. Прикосновение к Суперсерии–1972 — это своего рода визитная карточка. Я не думаю, что угасание памяти об этом событии повлияет на широкое отношение к хоккею в Канаде.
— В 1972 году канадцы не знали, что думать о советских игроках, потому что ничего о них не знали. Что должны думать канадские болельщики о русских игроках сейчас?
— Я не понимаю, что означает «должны». У людей есть чувства, которые нельзя остановить. Я не совсем понимаю, почему мы видим на льду национальность игрока. Вряд ли кто-то видит хоккеиста и непременно говорит: «Он — швед». По большей части, всех интересует, играет он за наших, или он соперник; играет он хорошо, или он — отстой.
— Какой сувенир вы бы хотели сохранить из Суперсерии–1972?
— У меня мало памятных вещей. Сохранил свои игровые свитеры, а больше почти ничего. Помню, у меня были хорошие часы, но их украли. Я бы с удовольствием сохранил кучу пришедших телеграмм, которые мы повесили на стену раздевалки. Они были такими классными воспоминаниями. Хотел бы я быть намного умнее и подумать о том, чтобы снять их со стены, когда мы уходили.
— Как часто вы общаетесь с другими участниками Суперсерии–1972?
— В последний год достаточно часто. Мы пытаемся выяснить, что нам делать в сентябре нынешнего года. У нас нормальная компания — Серж Савар, Фил Эспозито, Брэд Парк, Гарри Синден, Джон Фергюсон. Когда мы делимся чем-то таким ярким, то не говорим много. Это как просто кивнуть прохожему, который все знает. И у каждого из вас на лице улыбка — мы были там, мы сделали это.