На протяжении всей истории хоккея существовало разделение на игроков, обладающих талантом и способных в одиночку решать исходы матчей, и тех, в чьем арсенале преобладал не талант, а трудолюбие и умение жертвовать собой ради команды. И далеко не всегда первая категория хоккеистов была ценнее и важнее, чем вторая.
Трент Макклири еще в юношестве понял, что если он хочет достичь наивысшей точки в занятии любимым видом спорта, то ему необходимо сделать ставку на силовую игру и самоотверженность.
«Вся моя карьера была такой. Ради команды я делал все, что угодно. Лечь под бросок габаритного защитника НХЛ было для меня естественно, потому что мне всегда надо было рвать жилы, чтобы добиться цели. Мало кто верил, что я смогу ее достичь», — рассказывал уроженец Свифт Карент — крохотного городка в канадском Саскачеване.
На протяжении всей карьеры Трент был вынужден преодолевать трудности. Сначала он очень долго добивался того, чтобы его отпустил «Бостон» — в «Брюинз» форвард не получал должного развития, однако клуб не торопился давать ему вольную. Путем бесконечных уговоров Макклири все-таки удалось получить разрешение на поиск нового клуба. Агент нашего героя договорился о просмотре в «Монреале», который возглавлял знакомый Тренту по работе в «Оттаве» Ален Виньо. Тренировочные лагеря в тот момент уже были в самом разгаре, и коуч не горел желанием нарушать неписанные правила и брать Макклири, но в итоге решение было принято в пользу упрямого и целеустремленного нападающего.
Чтобы завоевать место в составе, Трент устраивал на тренировках настоящие бойни — он дрался с русским здоровяком Игорем Улановым, бился с Дэйвом Мэйсоном и в целом выполнял роль злющего цепного пса, готового за место в составе порвать абсолютно любого. Как итог — Макклири удалось попасть в обойму одного из самых популярных клубов мира.
Несмотря на все приложенные усилия, карьера Трента в лучшей лиге мира так и не сложилась. Всему виной трагический случай, произошедший с ним в матче против «Филадельфии», который состоялся 29 января 2000 года. В этот день наш герой получил одну из самых жутких травм в истории хоккея — бросившись под бросок могучего защитника «Флайерз» Криса Террьена, форвард поймал шайбу горлом, и это чуть не стоило ему жизни.
В результате попадания шайбы в горло гортань Макклири полностью разрушилась, из-за чего доступ кислорода в легкие фактически был перекрыт. На глазах 20 тысяч болельщиков нападающий «Монреаля» судорожно пытался вдохнуть воздух, но вместо этого выхаркивал кровь и все сильнее задыхался.
«Я почувствовал моментальную и сильную боль. Затем внезапное ощущение, что дышать становится все труднее, как будто ты пытаешься сделать это через соломинку, диаметр которой стремительно уменьшается. В этот одновременно короткий и нескончаемый момент, когда ошарашенная толпа спрашивает меня, что случилось, в голове бьется лишь один вопрос: «Какого черта я не могу дышать?», — рассказывал Трент о самом ужасном дне в своей жизни.
Основная проблема заключалась даже не в том, что кислород не проходил в легкие спортсмена, а в том, что углекислый газ не выходил из них. Таким образом в организме Макклири с каждой секундой накапливался яд, который нужно было срочно выпустить наружу.
«Он не мог дышать, и его верхние дыхательные пути были существенно заблокированы из-за значительного кровотечения, которое возникает при такого рода травмах. В связи с этой травмой произошел коллапс легкого, поэтому ему пришлось вставить трубку для декомпрессии этого легкого», — рассказывал врач «Монреаля» Винсент Лакруа.
Ценой невероятных усилий форвард сумел подняться и направился в раздевалку, однако в подтрибунном помещении он потерял сознание прямо на руках партнеров по команде.
«Забавно, но, несмотря на панику, до этого я думал, что пропущу максимум остаток периода. Никак не остаток карьеры. До этого момента я не понимал, как сильно шайба разрушила кости гортани. Секунды тикали, и смерть уже дышала мне в шею», — говорил Трент.
Первым делом Макклири сняли каппу, чтобы он не захлебнулся собственной кровью. По пути в больницу доктора держали лед на пораженной области, чтобы уменьшить отек. А по прибытии в госпиталь ему в срочном порядке сделали трахеостомию — при этой процедуре больному делают отверстие в горле и вставляют туда трубку, чтобы воздух мог поступать в легкие. Сразу после этого Тренту вставили трубку в грудную клетку для отвода лишней жидкости.
«Я очнулся через несколько дней, и первое, что я помню, — невыносимое чувство беспомощности. Когда ты приходишь в себя после такого, то оказываешься в том же психическом состоянии, что и до потери сознания. У меня была паника. Чтобы справиться с ней, врачи ввели мне парализующее вещество. Я был в сознании, но не мог пошевелить и пальцем и не знал почему. Я не мог даже открыть глаза, но прекрасно слышал разговор врачей. Внезапно мне раздвинули веки и проверили зрачки. Мы знаем, что при поражении мозга зрачки сокращаются по-разному. В 1995 году у меня была травма глаза, после которой мои зрачки сужались по-разному. И вот я не могу пошевелиться, а врачи думают, что мой мозг умер. Это пытка. Я не могу ни говорить, ни хоть как-то изъясниться и начинаю потеть», — делился подробностями своего состояния пострадавший.
Форвард оставался в критическом состоянии вплоть до 1 февраля — после этого его положение оценивалось как стабильное. А сразу после поправки Трента ожидало еще одно хирургическое вмешательство — ему была необходима операция по восстановлению гортани.
«Когда я разговаривал с нашими тренерами сразу после того матча, у них на глазах были слезы. Они сказали мне молиться за здоровье Трента, что мы и делали», — говорил главный тренер «Монреаля» Ален Виньо.
Макклири отмечал, что у него не было бы шансов выжить, если бы не слаженная работа медиков. Персонал «Канадиенс», почуяв неладное, сразу же сигнализировал о происшествии персоналу больницы, в которую привезли героя этого текста — к его приезду уже все было готово: лифт ждал на первом этаже, а главный анестезиолог был готов к проведению операции.
Трента также шокировал тот факт, что произошедшее с ним освещалось на весь мир: даже его друзья из Мексики видели эти страшные кадры и справлялись о самочувствии самоотверженного форварда. И даже в первые недели после случившегося Макклири не сомневался, что однажды он вернется на лед.
Первое время травмированному нападающему «Монреаля» было запрещено разговаривать и воспроизводить какие-либо звуки. Тем не менее, Трент пытался вернуться к привычному образу жизни и не сидел в четырех стенах, страдая от депрессии. Периодически он даже ходил в продуктовый магазин, и вместо слов использовал небольшую доску, на которой можно писать маркером.
С каждой неделей Макклири становился все сильнее, и постепенно он даже начал готовиться к следующему сезону. Все лето он вкалывал как проклятый и старался набрать былую физическую форму, которая на протяжении всей карьеры была его визитной карточкой.
«Мой партнер по тренировкам прекрасно понимал, что у меня не получится, но ничего не говорил. Наверное, боялся, что я его ударю. Я был в полном отрицании. Если кто-то может оправиться от такой травмы, почему я не смогу? В конце концов, удалось же мне вопреки ожиданиям пробиться в НХЛ. Никто не думал, что я зайду так далеко», — рассуждал форвард.
Но с наступлением сборов «Монреаля» от иллюзий Трента не осталось и следа. Он уже не мог быстро восстанавливаться после смен, поэтому ему приходилось делать большие паузы, чтобы отдышаться. В конце концов клубный врач запретил ему играть в хоккей по медицинским показателям. «Трент, не волнуйся. Это не ты сдаешься, это я запрещаю тебе играть», — сказал док.
Макклири принял этот исход. В настоящее время он работает финансовым консультантом в родном Свифт Каррент, а по вечерам и выходным тренирует детскую команду. И, что самое удивительное, даже после пережитого ужаса Трент уверенно заявляет, что поступил бы точь-в-точь, как 29 января 2000 года.
«Я бы сделал это снова, потому что мне, Тренту Макклири — человеку, для которого никто не видел будущего в НХЛ — нельзя было играть иначе. Если бы я не бросался раз за разом под могучие броски защитника «Филадельфии» Криса Террьена, то никогда бы не попал в состав на тот матч. Я бы вообще никогда не попал в лучшую лигу мира. Я жалею только об одном. О том, что перед окончанием карьеры у меня не получилось лечь под еще один бросок».