Год назад Хамзат Чимаев ждал соперника из топа полусреднего веса UFC всего после трех боев в лиге. Все потому что шведский боец чеченского происхождения выиграл рекордное количество боев за рекордно короткое время (3 победы за 66 дней). Чимаев стал звездой UFC быстрее, чем это в свое время сделали Макгрегор и Хабиб, потому от Хамзата ждали мощного продолжения. Однако в конце прошлого года боец заболел коронавирусом и получил серьезные последствия для здоровья. В какой-то момент, когда Чимаеву уже несколько месяцев не удавалось вернуть форму, он даже объявлял о завершении карьеры. Но в итоге Хамзат передумал и теперь он в Абу-Даби — дает интервью перед своим боем против китайского нокаутера Ли Джинлианга. За год, который Чимаев был не при деле, в его жизни произошло многое: разбитая машина, которую дарил Рамзан Кадыров, конфликт с Хабимом после фразы в инстаграме и долгие переговоры о возвращении.
— Хамзат, рады видеть тебя здесь. Скажи, ты устал от постоянных вопросов о своем самочувствии после коронавируса?
— Все хорошо. Это потрясающе — находиться здесь перед боем в UFC. Получаю удовольствие от всего: общение с журналистами и фанатами. Все здорово.
— Твоим соперником будет китайский боец Ли Джинлианг. Хорошо ли ты его изучил?
— Вообще-то нет. Даже не знал, что такой парень есть в UFC. Когда мне сказали: «Твой соперник — Джинлианг», я ответил: «Что? Джет ли?». Не могу даже выговорить его имя.
— Смотрел его бои?
— Видел небольшой хайлайт его боя с Нилом Мэгни, где Джинлианг проиграл. Мне не нравится смотреть бои соперников. Больше фокусируюсь на своих действиях. Как всегда, выйду и размажу оппонента, не пропустив ударов. Если ты сфокусирован на действиях соперника, он может что-то сделать. Если на себе — то ты можешь делать с ним все, что угодно
— Сейчас ты сосредоточишься на полусреднем весе?
— Дал слово тренеру, что мы сфокусируемся на весе до 77 килограммов, пока не заберем пояс. А потом можно будет подняться в средний вес и там тоже кого-нибудь размазать.
— Почему так было решено?
— Для меня это вообще не имеет значения. Это вопрос к моему тренеру. Он сказал, что если я хочу продолжать работать с ним, то мне следует слушаться. Я люблю с ним работать. Никогда не спрашиваю его, почему он решил так или так. Я верю в него, а он верит в меня.
— Перед болезнью ты дрался очень часто. Планируешь ли вернуться к этому графику выступлений?
— Надеюсь. Хочу повести так много боев, как смогу. Может, уже и в этом году во второй раз подерусь. Посмотрим, все зависит от UFC.
— Твой прогноз на ближайший бой?
— Я съем его. Как делаю это всегда. Девять боев — девять финишей.
— Ты сказал, что ничего не знал о Джинлианге раньше. Но когда увидел и узнал, подумал, что это самый сложный соперник в твоей карьере?
— Нет, не думаю. Перед боем с Джарельдом Мершартом люди говорили: «О, у него так много побед сабмишенами» и все такое. Люди всегда говорят, что кто-то лучше, чем я. Но я знаю, кто я и я иду за его головой.
— Тебя знают как бойца, который много говорит… , — спросил один из журналистов на мероприятии.
— Я не говорю много, это ты много говоришь, братан.
— Окей…
— Люди спрашивают — я отвечаю. Это не значит, что я болтун. Ты спрашиваешь — я отвечаю, потому что должен. Потому люди и думают, что я много говорю. Но я бы не говорил, если бы ты не спрашивал.
— Фанаты очень ждут твоего выступления в субботу. Что они увидят в твоем исполнении?
— Я же сказал — убийство. Я схаваю его.
— Джинлианг никогда не проигрывал нокаутом. Как тебе его подбородок и сможешь ли ты его уронить?
— Я уже ронял тех, кто не падал до этого. Три или четыре раза дрался с непобежденными парнями. Ронял их, душил, избивал. То же сделаю и Джинлиангом. Выйду, буду бить его. Может, головой вырублю. Как Кевин Холланд, знаешь.
— Собираешься бросить кому-то вызов после боя?
— Я тут. Это уже вызов для всех. Готов со всеми подряд из топ-10 подраться. Хоть всех десятерых дайте. Да даже если соперник будет не из топа — мне по фигу. Просто хочу драться, зарабатывать бабки и жить счастливо, делать счастливой свою маму.
— Раньше ты говорил, что можешь драться каждый месяц — и действительно делал это очень часто. Но потом пришлось пропустить год. Ты как религиозный человек не считаешь, что это был некий знак свыше, и не думал поменять подход к тому, что и как ты говорил?
— Нет, конечно. Зачем меняться? Я тот же Хамзат, каким и был. Это бои… Если говорить по религии, то мне тут и находиться даже нельзя. Связывать религию и бои я не буду. Это мордобой, честно сказать. Я кого-то избиваю, а это, может, его мама смотрит. Сестра, брат или кто-то еще. Это для меня харам. Но, к сожалению, жизнь такая. Надо кого-то бить, чтобы зарабатывать и жить.
— Насколько изменил годовой простой твое финансовое положение?
— Если честно, мне без разницы. Если у мамы есть что кушать, и она живет в хорошем доме, мне без разницы, где жить. Иногда живу в зале, иногда в отеле. У меня даже нет квартиры и ничего своего. Люди думают, что я какой-то богатенький пацан, зазнался, туда-сюда… Подарки, которые дарили люди, остались, но по деньгам я не такой богатый парень. Я богат душой.
— Мы знаем, что тебе дарили машину несколько месяцев назад. Также мы знаем, что вскоре она была разбита. Какова сейчас ее судьба и есть ли у тебя свой транспорт в Швеции?
— Да, мне дарили машину. Она до сих пор есть, но разбитая. Брату одолжил, он куда-то отвез, и я ее не видел. Два раза катался, а потом брат забрал. Его друг ее разбил или что-то вроде того.
— Ты в Чечне пересекался с Артуром Бетербиев. Не довелось с ним поспарринговать хотя бы легко?
— По правилам бокса он мне башку снесет. А по правилам ММА хотелось бы спарринг сделать.
— Он сам хочет в ММА. Было бы интересно ему помочь?
— Если хочет, то конечно помогу, буду рад. Но не советую ему сюда приходить. Это совсем другое. Бокс — красивый вид спорта, и он там хорошо зарабатывает. Пусть там остается. Непобежденный, все нокауты — молодец парень.
— Два года назад здесь в Абу-Даби на бое Хабиба с Порье присутствовал глава Чечни Рамзан Кадыров. Будет ли он в этот раз и обсуждали ли это с ним?
— Я надеюсь, что будет. Но у него много дел. Посмотрим, как получится.