Эта зима принесла российским любителям футбола сразу два громких конфликта. Во-первых, уголовное дело перешедшего в «Спартак» Квинси Промеса за удар человека ножом в Голландии. Во-вторых, резонансное интервью Андрея Назарова о том, что форвард «Нью-Йорк Рейнджерс» Артемий Панарин якобы десять лет назад ударил женщину в рижской гостинице.
О перспективах обоих случаев в эфире Sport24 в клабхаусе рассказал известный адвокат Сергей Жорин.
Промес, экстрадиция, Кокорин и Мамаев
— Насколько рискованно приглашать на работу иностранца, который проходит подозреваемым по уголовному делу, пусть и у себя в стране?
— Смотря, на какую работу приглашать. Если есть риск, что он окажется за решеткой в разгар сезона, то это достаточно рискованно. Юристам нужно изучить материалы дела, чтобы каким-то образом предсказать возможное развитие событий.
— Если ему назначат условное наказание, может ли он по российским законам продолжать работать на территории нашей страны? Или российское законодательство никак не волнует то, что происходит в другой стране?
— И да, и нет. Российское законодательство и власти волнует, что происходит на территории других стран, особенно если есть взаимные соглашения. Важно, чтобы это условное наказание на территории другой страны не препятствовало выезду этого человека за пределы той страны, где ему было вынесено наказание. Важно, какое это будет наказание и с чем будет сопряжено. Может быть, он должен будет какие-работы выполнять, либо ходить отмечаться, либо ему будет запрещено заниматься какой-то деятельностью. Пока сложно сказать, не зная все это изнутри.
— Насколько реально ходить отмечаться, если он получит наказание в Голландии, а играть будет в России? Как это работает?
— Во-первых, для того, чтобы осуществлять легальную трудовую деятельность в России, нужно получить разрешение на работу. Для этого необходимо предоставить ряд документов. Вполне возможно, что наличие непогашенной судимости или условного наказания может каким-то образом воспрепятствовать этому. Если наказание сопряжено с обязательными действиями, то ему будет крайне сложно отмечаться. Мы сейчас фантазируем, что может быть. Вдруг ему дадут реальное наказание, связанное с лишением свободы. Тогда вопрос отпадет сам собой.
— Вы сказали, что судимость может повлиять на получение разрешения на работу. Может ли тут стать прецедентом случай Кокорина и Мамаева, которые вернулись в футбол после отбытия наказания в колонии?
— Это все на усмотрение той страны, которая дает разрешение на работу. Если бы дело не касалось футбола, и те же Кокорин и Мамаев собирались бы работать в Евросоюзе на каком-то предприятии, то вполне возможно, что им бы отказали в получении разрешения на работу. Так называемая справка об отсутствии судимости требуется в большом количестве случаев. Здесь, вероятно, есть некие моменты, которые позволяют легально это все реализовать. Профессии, связанные с широким вниманием, могут иметь какие-то преференции. Это все решается индивидуально. Здесь сложно предсказать, что будет с Промесом.
— Если его признают виновным, обязана ли Россия его экстрадировать? Или он теоретически может получить здесь статус беженца и играть только в чемпионате и кубке страны?
— Все зависит от того, какое наказание будет назначено. Если будет наказание, связанное с лишением свободы или с действиями, обязательными работами, а он будет уклоняться от этого, то, соответственно, будут все основания для объявления в международный розыск и будет задействован весь законный инструментарий, чтобы заставить его исполнять назначенное наказание.
— Россия может дать ему статус беженца или скрыть его от голландского правосудия?
— В теории может быть что угодно, но в данном случае я в этом сомневаюсь. Какой он беженец? Он что, преследуется по политическим мотивам? Может быть, ему дадут российское гражданство, и тогда будут задействованы другие дипломатические механизмы. Мне кажется, что Промес — это не та величина, за которую Россия будет вступать в какое-то противодействие с исполнением уголовного приговора.
— Если во время следствия, он нарушит закон на территории России, будет ли это считаться рецидивом?
— Рецидивом можно будет считать, если он совершит аналогичное преступление, и к этому моменту предыдущий приговор вступит в силу. На сегодняшний день его нельзя назвать преступником. Она пока под следствием, его вина не доказана. Он не может быть рецидивистом. Здесь нужно посмотреть, будет ли ему вынесено наказание. Тут большое количество нюансов.
— Будет ли в этом случае использоваться кейс Кокорина и Мамаева? Или там все-таки политическое дело?
— Я бы не хотел вдаваться в подробности того дела. Я этот кейс вижу так: это некий сигнал, что публичные люди должны нести такое же наказание, что и простые смертные. Случай Кокорина и Мамаева — это перебор, как по мне. Они понесли такое наказание, которое бы не грозило простым людям. Это свойственно нашей судебной и правоохранительной системе — бросаться в крайности.
— Насколько здесь может сказаться админресурс?
— Когда речь касается публичных людей, то пытаются использовать какой-то ресурс: административный, околокриминальный, финансовый. Это обычаи делового оборота в нашей стране. Многие пытаются «дозвониться до верхних», такое происходит часто. Я не думаю, что это глобальная проблема именно в моменте времени. Решать конфликты с помощью ножа — незаконно. Если он не извлек уроков и на территории России будет пытаться действовать в таком формате, то тогда проблемы могут быть посерьезнее, чем у него были там.
— Какие последствия ждали бы Квинси, если преступление было бы совершено в России?
— Надо узнать, как на это отреагируют СМИ. Поножовщину можно по-разному описать. От этого информационного вектора будет зависеть, как себя будут вести правоохранительные и судебные инстанции. Я считаю, что нужно говорить правду. Если подобная ситуация произойдет у нас, то ему грозит от общественной поддержки и ордена за что-нибудь до попытки госпереворота. Известны случаи, когда человек устроил дебош на борту самолета, и ему после этого вменили попытку угона воздушного судна. Если человек напал с ножом на другого, и это было проникающее ранение, то это, как минимум, вред здоровью средней тяжести, а это хоть и непродолжительное, но нахождение в колонии. Если было не проникающее ножевое ранение, то можно отделаться условным наказанием.
Панарин, Назаров, иск о клевете
— Может ли быть здесь для Артемия какое-то уголовное дело? Если да, то на территории какой страны? Или срок давности уже прошел?
— Вы правильно сказали, что все зависит от страны. Что касается этого дела, то существует большая разница между клеветой и распространением недостоверной и порочащей информации. В УК есть статья 128.1 «Клевета», а в ГК есть статья 152 «Защита чести и достоинства». Смысл у них практически одинаковый, но разница в умысле. Если человек знал, что эта информация не соответствует действительности, но он высказался, то это уголовное наказание. Если он был уверен, что это правда, а потом это оказалось не так, то это гражданский иск. Доказать умысел очень сложно. Привлечь к ответственности по уголовной статье без подключения какого-то ресурса невозможно. Тем более, 10 лет прошло. Гражданско-правовой иск, я думаю, можно подать. Затем хорошо подготовиться, привлечь знаменитого профессора-лингвиста Баранова, чтобы он сделал заключение. Потом нужно установить, в какой форме выражена эта информация, было ли это личным мнением или утверждением. Мнение не подлежит верификации и за него не может быть наказания. Многие блогеры часто используют это. Этот иск можно выиграть и обязать выплатить компенсацию 50000 рублей.
— Вы сказали, что человек мог и не знать, что он распространяет эти сведения. Назаров утверждает, что он пересказывал то, что было. Журналисты обращались к сотрудникам отеля, но те все опровергли. Это все равно не клевета?
— Нет. Если Назаров даст глупые объяснения, если у него не будет адвоката или юриста, то может получиться клевета. Но если у него будет юрист, который разбирается в делах данной категории, то это уже другое дело. Есть такой лайфхак: Назаров может выложить описание этой ситуации в интернете на каком-то сайте, и при допросе он скажет, что прочитал об этом интернете и исходя из этого был уверен, что это все соответствует действительности. А может быть, придет свидетель, который скажет, что я это рассказывал Назарову, я это видел. При юридической поддержке клевета — нерабочий материал. Уголовное дело здесь возбудить крайне сложно. А вот подать иск о защите чести и достоинстве можно.
— Назаров в интервью говорил, что его не было в тот момент, когда Панарин избил девушку. На основании этих слов можно говорить, что его тогда точно нельзя привлечь за клевету, раз он рассказывает то, что слышал?
— Безусловно. Я поэтому и говорю, что для того, чтобы приблизиться к возбуждению дела, нужно будет провести лингвистическое исследование всей публикации, в том числе речевых маркеров, оборотов. В большинстве случаев этого уже достаточно для отказного постановления, чтобы просто этим не заниматься.
— На основании только слов Назарова невозможно возбудить никакое дело?
— Конечно, этого недостаточно, иначе у нас тогда большинство людей были бы судимы по рассказам кого-то. Я бы на месте Панарина просто обратился в суд в порядке особого производства и признал эту информацию не соответствующей действительности, безотносительно распространителя. Это можно сделать по своему месту жительства. Если впоследствии кто-то из журналистов в разговоре с Назаровым поднимет эту тему: было ли так или нет, и он еще раз скажет, что это было и обвинит Панарина, то тогда это может быть и клевета.
— Может ли Панарин сделать это, учитывая, что он сейчас живет в Нью-Йорке? Или ему нужно прибыть в Россию?
— Может. Сначала ему нужно обратиться к юристу, выдать ему доверенность. Ее можно легализовать так, чтобы она действовала на территории РФ. Дальше нужно признать в судебном порядке, что информация не соответствует действительности, и получить судебное решение. Оно вступает в законную силу. После этого уведомить Назарова о том, что эта информация не соответствует действительности. Если в дальнейшем Назаров продолжит распространять эту информацию, это будет расценено как утверждение, порочащее характер. Тогда шансы возбудить дело о клевете очень велики. Все это можно сделать дистанционно.