Sport24109316, г. Москва, Волгоградский проспект, дом 43, корп. 3, этаж 6, пом. XXI, ком. 15Б+7 (499) 321-52-13logo
ФутболРПЛ
21 марта 2020, Суббота, 12:35

Легендарному Палычу из «Зенита» — 70. Здесь его истории: сумасшедший Спаллетти, дедушка Адвокат, Элиста как ГУЛАГ

ФК «Зенит»
Поделиться
Комментарии
Душевное интервью, после которого вы почувствуете острый приступ ностальгии.

Вячеслав Евдокимов — или просто Палыч — уже давно стал одним из символов «Зенита». Без него не проходит ни один матч питерцев на протяжении более 20 лет. Дольше в команде только тренер вратарей Михаил Бирюков.

Сегодня Палычу исполняется 70 лет. Добрым словом его вспомнил даже Лучано Спаллетти!

На «Зенит ТВ» — рассказы Евдокимова о знакомстве с Довлатовым, прыжке с парашютом на 60-летие и владении консервной банкой на уровне Гарринчи.

Несмотря на то, что интервью Палыч давать не любит, предпочитая делиться своими историями в личном общении, для Sport24 он сделал исключение. Потратьте 20 минут, и вы узнаете:

  • как преуспеть в спортивной фотографии;
  • какой у «Зенита» был самый дикий выезд в 90-е;
  • как команда относилась к походам Петржелы в казино;
  • за счет чего Спаллетти влюбил в себя весь Петербург;
  • каким видом спорта в будущем займется Виллаш-Боаш.

— С чего все началось?
— «Зенит» для меня начался с раннего возраста. Если не изменяет память, это 1963 год. Стадион Кирова. Очередной матч чемпионата. Я пришел со взрослыми. Это был для меня первый матч такого уровня — 100-тысячный стадион, людей тьма тьмущая. Мы пришли часа за два до матча, и народа уже было много. Кто-то то ли обедал, то ли завтракал, с бутылочкой водки — тогда это не возбранялось. Бутылки катились с верхних рядов вниз. Было романтично. В самом низу люди с велосипедами грузили их в мешки и как-то все это эвакуировали. В общем, прибыльный бизнес был.

На самом деле, эмоций от первого посещения футбола было много. А до этого я играл консервной банкой на улице Халтурина. У нас не было ни стадиона, ничего.

— А непосредственно к клубу с фотоаппаратом в руках когда и как приблизились?
— Это было в начале 90-х. Я работал фотографом в спортивных изданиях. И в том числе часто получал задания фотографировать футбол. Так-то спектр фотосъемок был широкий. У «Зенита» в те времена дела шли не очень: первая лига, играли на «Обуховце», на «Кировце», даже вспоминать не хочу. Поля там были черти-какие. Вот представьте, что сейчас бы играли в парке, где паслись дикие животные — кочки, проплешины. Ужас! Но футболисты были сконцентрированы, стремились к результатам. Болельщиков было, естественно, мало, так что внутреннего энтузиазма у меня не было.

Сотрудник газеты, в которой я работал, был приближен к местной федерации футбола, и он стал популяризировать этот вид спорта через меня. Каждый раз я получал задания на футбол. Причем не только на матчи «Зенита» — вообще всех команд города. Порой даже какие-то низшие дивизионы снимал. А с 97 года я стал выездным. Вместе с «Зенитом».

— То есть попали в структуру клуба?
— Вообще, зарплату в «Зените» я начал получать в 2007 году. До этого мою деятельность можно было назвать меценатством. Я был самодостаточным человеком в финансовом плане. Поэтому для меня работа с клубом была чем-то вроде внутренней благотворительной акции. Деньги, аппаратура, все это у меня было. И повторюсь, узаконились мои отношения с клубом только через 10 лет.

— Работа фотографа в футбольном клубе в 1997 и 2019 чем-то отличается? Помимо техники, которая стала современнее.
— Честно говоря, раньше было проще. Творчества было больше. Сейчас возникла масса отвлекающих моментов. Например, реклама во время матчей. Надо много вещей сделать. И около десяти съемок я делаю помимо футбола, это сильно мозг напрягает. А раньше — снимаешь себе футбол с какой хочешь точки, нет никаких препятствий. Служба безопасности раньше была на уровне никаком. А сейчас на чужих стадионах постоянно возникают проблемы: туда не иди, сюда не иди. Хотя есть положение, в котором написано, где может находиться официальный фотограф, но все время ругаться надоедает. Иногда даже в ущерб работе приходится смириться с этой историей.

— Технику игроков изучаете, чтобы снимки получились более эффектными?
— Человек в любой профессии может реализоваться лишь в одном случае: если он в теме. Это значит, что он полностью понимает свой объект. Чтобы понимать игру, надо играть в футбол. Мысленно. Нельзя снимать то, что уже произошло, ты просто не успеваешь. Что случилось, то уже случилось, нужно играть на опережение. Но это не значит, что надо нажимать на кнопку безумное количество раз. Ты должен с человеком, которого фотографируешь, в этот момент жить футбольной жизнью: предугадать, куда он пойдет, как ударит — через себя или нет. Но это дается человеку, который любит свою профессию.

— За последнее время какой трансфер «Зенита» был для вас самым удачным с этой точки зрения?
— Могу сказать с помпой, даже в обиду многим, — лучше Халка не было никого за все времена. Человек настолько открытый, духовный. И идеальный футболист для нашего времени. Это просто кладезь.

— Он работал на камеру?
— Нет, он жил футболом. По-настоящему. Как живут одаренные от Бога люди. Вот он — от Бога. И его сущность настолько ярко выражалась, что с ним никогда проблем не было. Любое движение он тебе мог показать, рассказать, сделать. Это практически невозможно сегодня. У многих сейчас такое самолюбие, завышенная самооценка. Это все мешает людям опуститься на уровень окружающих и увеличить свой рейтинг за счет доброты, любви. Ведь многие почему-то не любят окружающих. Хотя усиленно делают вид. А вот Халк любит людей. На этом отрезке пути он для меня эталонный человек.

— Насколько сложно было работать в сезоне-2017/18, когда состав «Зенита» изменился почти полностью? По сути, вы работали с новой командой.
— Иностранцы фотографу никогда не несут проблем. Для них это новая обстановка, они хотят понравиться и правильно делают. Так что с ними легко работать. Например, аргентинцы — ребята неплохие.

— Футболисты часто просят у вас фотографии после матчей?
— В основном, иностранцы. Русскоязычные вообще не просят, они умеют сами брать.

— Самая большая дичь конца 90-х, с которой вы столкнулись на выездных матчах чемпионата России?
— Со временем некоторые вехи не хочется вспоминать. Здесь могут быть маленькие неточности, но мне кажется, что это 96-й. Мы были на родине Кирсана Илюмжинова (в Элисте. — Sport24). Условия были запредельными для любого человека, который выехал из Петербурга. Наверное, можно сравнить с ГУЛУГом. Представьте, стоит барак — это вроде как гостиница. Одним ключом открывались все двери, в коридоре пол раздолбан. В общем, ужасно. И мы там жили пару дней. Это самый худший выезд.

— Судейство в те годы тоже было ужасным?
— На самом деле я далек от этих историй, потому что я вижу футбол в маленькую дырочку. Как в замочную скважину смотрю. И вижу только главные моменты. Например, бежит лайнсмен, но если я его не снимаю в этот момент, то я его не вижу. Но прибивать некоторые команды, думаю, система была. Вряд ли она когда-то уйдет во всем мире до конца, для некоторых это нормальное явление. Люди хотят самореализоваться, и каждый это делает по-своему.

— Кубок-99 и чемпионство-2007. Где эмоции были сильнее?
— Мне показалось, что в 99-м эмоций было меньше. Не знаю, почему. Конечно, я там присутствовал, и это было грандиозное событие. Но там стадион был громаднейший. И полупустой. Наших фанатов было достаточно много, но настолько много, чтобы создать феерическое окончание матча. А в 2007 году все выбежали на поле. В Раменском, конечно, было очень здорово. Это было связано с тем, что «Сатурн» бодался против нас самоотверженно, и все висело на такой ниточке, что до последней секунды ничего было неясно. В общем, матч был супер. Хотя в 99-м был наш тренер — Давыдов, и в этом плане успех тоже был уникальный.

— Тот самый прыжок Домингеса успели заснять?
— Естественно.

— Эмоции не захлестнули в тот момент?
— Когда я снимаю, у меня вообще эмоций нет. Я не болею во время матча, фотограф должен абстрагироваться от всего этого. Моя задача — фиксировать главные моменты. Болею я уже дома после матча. Включаю телевизор и смотрю игру заново, ведь на стадионе я его видел по-другому.

— Большие отличия?
— Честно говоря, очень разжиженно по телевизору все. Мне сложно воспринимать. У меня-то все 90 минут матча помещаются в одной секунде. А здесь то, се…

— Через ваш объектив все динамичнее?
— Конечно. Ведь я все время ищу что-то, не только же мяч снимаешь. Трибуны, скамейка запасных, где игрок может что-то показывать. Нельзя же однобоко снимать.

— 2002 год. В команду пришел Властимил Петржела — первый иностранец, хоть и из соцлагеря. Что изменилось с его приходом, помимо самого футбола?
— Я скажу пафосно: он открыл окно в Европу. Как Петр. Он принес Европу в наш дом. Мы стали жить в лучших условиях, стали лучше играть, ездить за границу, питание лучше стало. Было много положительных моментов в начале пути. Петржела — ключевой человек, который начал поднимать команду к вершине.

— Истории о его походах в казино перед матчами уже стали легендарными. Как в команде к этому относились?
— Я во внутренние дела стараюсь не лезть. Какие-то слухи были от журналистов, но я никогда не замечал ничего подобного. И даже подумать не мог, что он человек, который просаживает деньги в казино. У каждого есть свои тайны, пусть они останутся с ними.

— Когда у него пошли конфликты в руководстве, на чьей стороне была команда?
— Команда всегда посередине, не забывайте об этом. Как и любой человек, который не знает полной информации. Если ты какую-то сторону принимаешь, значит, ты владеешь знаниями о ситуации.

— «Зенит» Петржелы был лучшей командой в новейшей истории?
— Нет, конечно. Лучший период, по моему мнению, начался с Адвоката. Петржела дал небольшой скачок. А потом пришел Адвокат. Это европейский уровень во всем. Дедушка был солидный. Психологию хорошо знал, людей умел строить в линейку. Думаю, что он стал ключевым человеком. Петржела был все-таки как человек из СНГ. Чех — он славянин, структура одинаковая. Единственное, он задал атмосферу и выставил требования, чтобы футболистам было комфортнее. И по-моему, это получилось. А Адвокат уже начал выстраивать все остальное.

— При Адвокате пошли и первые серьезные покупки. Чувствовалось, что «Зенит» превращается в серьезную силу?
— Естественно. У него и ассистенты были замечательные. И Голландия всегда была футбольной страной. Здесь вопросов не было. К нему было доверие. Его тренерские амбиции были максимально велики.

— В 2007 году была победа в чемпионате, через полгода — Кубок и Суперкубок УЕФА. Команде и клубу не снесло башню от такого стремительного успеха?
— Клуб был в нормальном состоянии. У Адвоката же прошла огромная селекционная работа, была по сути новая команда. Она была готова к успехам, не было ощущения, что эти успехи упали с неба. Это плоды работы. Плюс пришли как раз те игроки, которые были нужны.

— Но для питерских футболистов это был первый серьезный успех.
— Тогда выросла целая плеяда питерского футбола. Они же очень здорово отличались уже на молодежном уровне. Сейчас, я смотрю, все ровно играют. А раньше болельщики приходили на одного-двух игроков.

— Игорь Денисов в одном из интервью говорил, что у воспитанников того поколения кружилась голова от собственной значимости. Внутри клуба это было заметно?
— Не особо. Были более старшие футболисты, и такая добрая дедовщина всегда существовала. Например, Радимов никогда не давал никому нос поднять, и правильно делал. Это должно быть всегда. Должен быть батька в команде, которому смотрят в рот и которого слушаются все. Иначе команда не может состояться.

— А вне команды? Были же и драки.
— Здесь все зависит от ситуации. Если за полем какие-то междусобойчики — поспорили на какую-то фигню — это плохо. А если в игре — это нормально. Я бы и сам подрался. Но есть вещи, которые нельзя прощать ни в коем случае. Даже если пострадаешь. Это и моя история — я правдоруб. Если вижу несправедливость, могу и по голове настучать сразу, зная последствия. Но нельзя много раз участвовать в сражениях. Надо иногда и слабину давать.

— Главная отличительная черта Спаллетти от всех остальных тренеров?
— Это феноменальный актер. Порой он был сумасшедшим. Он влюблен в футбол больше, чем в свою жизнь, настолько он импульсивный. Если бы врач его в таком состоянии увидел, сразу отвез бы его в Скворцова-Степанова (психиатрическая больница в Петербурге. — Sport24). Но Лучано очень добрый. Если он кого-то заприметил и увидел сильные стороны, его ждет успех. Надо было ему себя показать, быть сильным человеком. Спаллетти любил сильных людей. А кто проявлял слабость… Лучано сам бывший футболист. Ты ногу убрал — все.

— «Если он кого-то заприметил, его ждет успех». Вы сейчас имели в виду Сергея Семака?
— В какой-то степени да. Семака и тащить не надо. Он для меня гениальный человек. И для российского футбола он Личность. Такого человека больше нет. Есть близкие к нему по характеристикам, но они все равно не дотягивают до него.

— Семак же не хотел становиться тренером. Но Спаллетти его убедил.
— Мы же не знаем всех нюансов. Если человек может реализовать себя, это сразу видно. Спортсмен видит любую щель, в которую он может попасть. Если он ее не видит, значит, он не очень хороший спортсмен.

— Вы говорили, что Халк для вас, с точки зрения фотографии, вне конкуренции среди футболистов. Среди тренеров вне конкуренции — Спаллетти?
— Спаллетти — это картинная галерея. Я считаю себя счастливым человеком, потому что мне удалось с ним провести столько времени. Я сделал тысячи фотографий с ним. Наверное, выставку можно сделать. Мы когда с ним встретились в Италии, чуть друг друга не подкинули в воздух. Все-таки искорка проскочила между нами.

— В быту он такой же эмоциональный? Или в футболе он больше играет на публику?
— Я некоторые вещи тестирую по своим определенным вехам. Например, Лучано — мотоциклист. У него «Харлей». Он технарь, любит сам все ремонтировать — косилки, мотоциклы. Такой крестьянин. Может пахать, сеять. Человек богатый, но настолько близкий к народу, к земле. Почему его все и любили? Он же помогал всем — начиная с уборщицы на базе. Всем. Подарки дарил. У него все шло от души. Для него любой человек, даже самый нищий, был таким же, как он. Спаллетти умел опускаться и подниматься на любые прослойки.

— Еще один тренер, с которым у вас сложились тесные отношения — Виллаш-Боаш.
— Андре — очень современный. Я бы даже сказал, еще неопределившийся человек. Если он что-то хочет, он старается этого добиться. Например, в мотоспорте. Может быть, в шахматах скоро начнет. Значит, он еще юн душой. Нас с ним сблизили мотоциклы, и то лишь потому, что в нем горит огонь. Если бы он занимался на таком уровне, что просто по улице проехать, мне это было бы неинтересно. Но он начал мне показывать, как он на эндуро ездит. И я его вовлек в свою «секту», мы вместе ездили на тренировки. Ему вроде бы нравилось.

— То есть вы его учили?
— Учил — это громко сказано. Но показывал ему, рассказывал.

— Уже тогда он мечтал о Дакаре?
— Он все решения принимал спонтанно. Поступило предложение, он за него хватался, не раздумывая. Но Дакар же страшен другим. Там люди жизнь свою заканчивают очень быстро. Надо тренироваться 7-8 лет, ездить по пустыням, по пескам. С первого раза ничего не получится. Вот он поехал на автомобиле, в итоге получил травму. После Дакара поддержал его. Мы до сих пор сохраняем отношения.

— После АВБ пришел Луческу.
— Это тренер европейского уровня, бесспорно. Он замечательный психолог, хороший человек. Специалист, спору нет. Может, я чего-то не знаю, что помешало ему добиться успеха.

— Манчини тоже не добился.
— Манчини — хороший европейский тренер. Но надо отдаваться результату, а не думать, что завтра будет более выгодное предложение.

— В команде было видно, что с декабря мысленно он был уже не с нами?
— Я команду слышу, но не слышу. Сейчас же хорошо развиты соцсети. И там все это муссируется. Поэтому каждый футболист может получить информацию. Другое дело — правильно ее просеять. Поэтому все знали, что он делал, зачем он сделал.

— Главный тренер может серьезно повлиять на работу фотографа?
— Конечно. Например, Бышовец. Он замечательный человек и тренер. Игрок вообще был феноменальный. Но он относился ко всем, не только ко мне… 15 минут — и до свидания. На любой тренировке. Удалял всех.

— Пишущие журналисты и операторы — это понятно. Они могут как-никак тактику показать. Но фотограф чем ему мешал?
— Наверное, он считал, что фотограф отвлекает футболистов. Сейчас же все иначе. Если ты профессионал, то умеешь не отвлекать. Ушел себе и издалека фотографируешь. У каждого свое мировоззрение.

— С кем из тренеров вам было комфортнее всего работать?
— С Семаком, естественно. На второе место поставлю Спаллетти. Петржеле всегда было по барабану. Манчини тоже любитель фотографировать. О, Адвокат еще не очень любил фотографов на тренировках. Тоже — 10-15 минут, и все.

— К слову, об итальянце, который любит фотографироваться. Маркизио у вас фотосессии не заказывал?
— Видимо, не успел! Но я его и так много фотографировал. Он постоянно у меня брал фотографии. Клаудио, кстати, антуражный игрок, он опытный, знаменитый, умеет все делать.

— Когда ушел Спаллетти и временно назначили Семака, могли представить, что однажды он вернется в «Зенит» главным?
— Думаю, что у них даже разговор такой был. Иначе и быть не могло. По человеку все видно. Не надо даже очки надевать, чтобы увидеть, что он достоин. Такое редко бывает. Но по нему было видно. Нам повезло.

— Вам 69 лет. В чем ваша мотивация?
— Мотивация? Так я же ничего не потерял. Фотографическая история — это же не окопы рыть. Это творческая работа, которая подразумевает накопление знаний, которые можно использовать до бесконечности. Пока можешь двигаться, этого достаточно, чтобы творить.

Подписывайтесь на страницу Sport24 Вконтакте!

22 марта 2022 года решением суда компания Meta, социальные сети Instagram и Facebook признаны экстремистской организацией, их деятельность на территории РФ запрещена.

Понравился материал?

0
0
0
0
0
0