В конце 80-х/начале и середине 90-х ледовый театр Татьяны Тарасовой гремел на весь мир: о том, как создавался тот легендарный коллектив и как он гастролировал, мы рассказывали в прошлых материалах. Сегодня же пришло время вспомнить грустное — как и почему «Все звезды» перестали существовать.
Напомним, что в последние годы своего существования театр базировался в Англии, со временем артисты стали покидать ансамбль по разным причинам, денег становилось все меньше. Пережив несколько предательств, Тарасова осталась в Москве и стала ходить на тренировки к Илье Кулику. Вскоре они переехали в Америку, театр же дорабатывал английский тур. Изначально Татьяна Анатольевна планировала после гастролей собрать всех в Москве и ставить новый спектакль, но…
«Но они продолжали звонить и звонить, прощаться и прощаться. Со мной случилась страшная истерика, не понимаю, как вообще жива осталась. Одна мысль: какой ужас, как же я напугала этого мальчика, который только-только начал со мной тренироваться. Ему вообще не полагается знать моих душевных переживаний.
Я одного только боялась: в Америке, без машины, сижу в номере, языка нормально не знаю, если со мной что-то случится, никто не поможет, а я чувствую, что сейчас у меня разорвется сердце. Позвонили Жук с Петровым, а я, уже не веря ни во что, но по-прежнему любя их, говорила им: «Уходите». Звонили Леонова с Хвалько — пара, которую я лично сделала, — с благодарностью: «Вы наш единственный любимый тренер, но мы переходим в «Дисней он айс». Они уходили туда, где им лучше. «Ребята, — только просила я, — доработайте до конца». Объявился в Англии Вова Боголюбов и стал переманивать к «Диснею» оставшихся артистов, материал же хороший. У них у самих началась внутренняя борьба: одни в Англии призывают работать, другие у «Диснея», но и первые и вторые — фигуристы, которым я продлила жизнь на льду, артисты моего театра. Условия, что ставил «Дисней», и те, что выдвигали англичане, выглядели одинаково: работать у нас вы будете через три-четыре месяца, но у Тарасовой закончить вам нужно сейчас. Важно было одно — уничтожить «Все звезды». На мировом шоу-рынке появился ненужный сильный конкурент, да еще из России», — вспоминала Тарасова.
Татьяна Анатольевна уверена: у новоиспеченной англо-русской труппы, целиком составленной из прежних артистов Тарасовой, стояла «святая» задача — выдавить своего бывшего наставника из этого бизнеса. Спектакль «Спящая красавица» театр заканчивал в составе из девяти человек, импресарио Мел Буш отстранился ото всех проблем, переживая о своих потерянных деньгах. Директор коллектива Семен Могилевский договорился о гастролях в Америке, начался набор новой труппы.
— Когда Буш узнал, что Семен договорился с американцами, то сразу же потребовал деньги и за декорации, и за костюмы, и за свое участие, и за то, и за се. А мы уже набрали новую труппу, деваться некуда. Действительно, после подписания с американцами контракта Бушу полагался определенный процент, непонятно, правда, из каких денег. Но тут поле деятельности Могилевского, он каким-то образом сумел снять все вопросы.
Потихоньку «Все звезды» вновь начали функционировать, в «Атлантик-Сити» предстояло дать 20 представлений «Красавицы и чудовища». Пришлось вносить корректировки (например, вместо привычных 2,5 часов американская сцена ждала полтора-час сорок пять минут). Премьера прошла блистательно, начались гастроли по Америке. И тут снова объявился Буш, который решил забрать костюмы, так как деньги от американцев ему не поступили.
— Началась история с перепиской. Ребята с собой привезли костюмы «Спящей красавицы», мы начали судорожно их переделывать. Но Буш быстро понял, что дело, которое у него не пошло в Англии, в Америке прибыльное, и что не только костюмы можно забрать, а еще и труппу заполучить. Он стал обещать ребятам гастроли в Европе, тем самым он провалил нашу поездку. Мел до сих пор не понимает, что именно он — убийца моего театра. Я не говорю об артистах, чье поведение тоже оставляло желать лучшего. Но артисты есть артисты. А он, один из самых опытных импресарио в мире, неужели он не понимал, что творит? Я так ему и сказала: «Ты убил мое дело». Но он не чувствует ответственности за свой поступок, и ему обязательно за это воздастся. Столько, сколько я со своим театром натерпелась и намучилась, никто из руководителей любой из трупп в шоу-бизнесе не испытал и десятой доли моих мучений. Мел Буш не дал нам возможности нормально работать. Могилевский старался, у нас планировались гастроли дальше, мы быстро подписали предварительные соглашения. Инициатором оставаться в Америке была я, Сеня же в этом сомневался, он не хотел труппу держать за рубежом, намеревался везти ее обратно домой, заделывать нанесенные пробоины. К нам приходили выгодные предложения из Мексики, из американских театров. Я твердила, что гастроли должны быть продолжены, мне не хотелось увозить труппу, поэтому я настаивала: пусть как угодно, но продолжают работать, сейчас им нужно выступать и выступать, чтобы труппа спелась и сплясалась.
Русский импресарио повез театр в Майами, чтобы провести несколько концертов. Приехали во Флориду, выяснили, что нет никакой рекламы, а зал, оказывается, не оплачен. Через неделю Могилевский сам платил за зал, платил за гостиницу, поскольку импресарио успел снять всю кассу, обычный новорусский бизнес. Потом выяснилось, что импресарио не только снял все деньги, но, оказывается, еще взял залог — и исчез. Это и был конец.
Большая часть ребят осталась в Америке работать тренерами, выступать в разных шоу. Конец. И виню я в нем больше всего Буша, вогнавшего нас в свое время в спектакль, им же придуманный и им же не раскрученный.
Периодически Тарасова думала о том, что «убийство театра» — расплата за то, что она занялась Куликом, но мысли эти тренер от себя гнала: «Не заслужила я никакого наказания, я не хотела продавать труппу англичанам, хотела работать с ней сама. Но очень трудно, во всяком случае сейчас, русскому человеку иметь труппу, не только работающую на Западе, но и работающую на западном уровне».
После победы Кулика на Олимпиаде в Нагано сотрудничество фигуриста и тренера завершилось. Бывшие артисты Тарасовой начали ей звонить в надежде, что будет создан новый театр.
«Если вы, Татьяна Анатольевна, завтра организуете театр, мы мечтаем в нем работать», — это их слова. Годы идут, я думаю об этом, я, наверное, буду снова собирать труппу. Я хотела бы снова организовать театр в Москве, сделать его нашим национальным театром. Думаю, что красавице Москве не помешает ледовый театр, который, как любой бродвейский, работал бы для гостей. В основном же публика в бродвейских театрах — это иностранцы и гости Нью-Йорка. Конечно, я мечтаю о таком повороте событий. Что получится — трудно сказать. Главное, есть мечта и я буду к ней стремиться, если буду жива», — писала Тарасова более двадцати лет назад. Увы, сегодня в России театра Тарасовой нет…
В материале использовались цитаты Татьяны Тарасовой из книги «Красавица и чудовище»
