«Бей канадца». «Водное поло с клюшками». «Я на лодочке катался». «Хоккеиста и волка ноги кормят». «Танцы с блинами». «Кульбитики с блинами». Для обычного читателя все вышеперечисленное — просто набор букв и фраз. Но бывших хоккеистов советского ЦСКА, побеждавших каждый год все и вся, после прочитанного может бросить в жар. Все потому, что именно так назывались самые тяжелые упражнения главного тренера армейцев Анатолия Тарасова.
«Было такое упражнение «бей канадца». Разбегаешься — и в дерево плечом. Тарасов смотрел, чтобы никто перед стволом не тормознул. Он вывозил за дворец ЦСКА, к аэродрому. Там деревья, каменюки. Кульбиты на них делали, кувырки. Потом майку снимаешь — показываешь. У кого кровь течет, у кого спина синяя. Но настоящая каторга — когда на тебя надевают 10-килограммовый пояс, свинцовый. Всю тренировку в нем пашешь. Или привязывают к борту на резиновом жгуте. Корячишься — ты вперед, он тебя назад тянет. Надо то на одно колено упасть, то на два», — рассказывал защитник Александр Гусев.
Тренировки Тарасова были настоящим ритуалом. Во время которого он не просто давал подопечным необходимую физическую нагрузку, но и проверял их характер. Главный тренер ЦСКА внимательно наблюдал за тем, могут ли хоккеисты справляться с усталостью и способны ли преодолеть самих себя. В результате этих импровизированных испытаний и появлялись на свет железные характеры, с помощью которых затем завоевывались трофеи.
«Анатолий Владимирович — весь в хоккее. Он живет хоккеем. Думает о нем постоянно. Всегда ищет, всегда творит. И находит. И потому самые ординарные, обычные, рядовые занятия, которые проводит наш старший тренер, становятся вдруг праздником», — восхищался великий Анатолий Фирсов.
Изредка одержимость Тарасова переходила все границы. Частенько он заставлял своих хоккеистов думать о любимом деле 24 часа в сутки. Анатолий Владимирович был убежден, что только так можно выжать из спортсменов максимум. Например, когда легендарный голкипер армейцев и сборной СССР Владислав Третьяк шел вместе с партнерами в кино, Тарасов заставлял его брать с собой теннисный мяч. Он был нужен для того, чтобы укреплять силу и гибкость пальцев. Само собой, олимпийскому чемпиону было не по душе такое требование наставника, но у него не было выбора — нужно было подчиняться.
Для Анатолия Владимировича существовала только одна игра — хоккей. Поэтому даже в других видах спорта и обычных бытовых занятиях он моделировал хоккейные ситуации.
«В свободные часы мы собираем в лесу грибы. Замечаю красную шапочку подосиновика. Нагибаюсь и слышу: — Толя, подожди. Разве грибы так срезают? Нагнись, приседая на одно колено, как бы приготовившись ловить шайбу. Играем в теннис. Дотягиваюсь до мяча и посылаю через сетку, на площадку соперника. Вениамин Александров парирует удар, но вдруг судья — а судит Анатолий Владимирович — свистит: — Толя! Ты неправильно сыграл… Ты просто сильно ударил, а это мало. Нам не теннисисты, а хоккеисты нужны. Старайся бить так, чтобы работала кисть, «добавляй» движение кистью, это улучшит скрытный кистевой бросок…» — рассказывал Анатолий Фирсов.
Тарасов был убежден — чтобы добиться успеха в хоккее, нужно видеть его везде. Во всех жизненных ситуациях. В любом деле. Не важно, чем именно занят спортсмен в данный конкретный промежуток времени — едет в институт, играет в футбол, стоит в трамвае или направляется в магазин. Он все равно обязан мыслить как хоккеист и думать только о хоккее.
Кто-то скажет, что из-за такого подхода можно слишком быстро перегореть и насытиться хоккеем. Но у каждого своя формула достижения поставленных целей. У Тарасова она имела такой вид. И работала исправно.
